 «Командир Кафтар живет там, у белой горы», - показывает палкой
крестьянин, едущий на осле. После туннеля Саланг нужно пройти по
тропинке, петляющий среди холмов провинции Баглан, и подняться вверх по
каменистому руслу почти высохшей реки в долине Дарисуджан. Здесь
находится ферма командира. В микроавтобусе шофер ставит традиционную
музыку: певец поет о своей любви к молодому танцору, переодетому
женщиной. И вот, наконец, на склоне горы показывается мазанка командира.
Кафтар (по-персидски «голубь») встречает посетителей на небольшой террасе у реки. В черной накидке и просторном платье, скрывающем ее полное тело, она подает гостям чай. Без сомнения, это единственная женщина в Афганистане, командовавшая вооруженным отрядом, и мы быстро понимаем, каким образом в такой «мужской» стране эта 55-летняя матрона оказалась во главе нескольких сотен бойцов: у себя на ферме она руководит своими людьми криком и приказами, которые не обсуждаются. Даже ее взрослые дети ведут себя тихо и повинуются ей беспрекословно.
Жители долины по-прежнему побаиваются Кафтар, но она мучается ревматизмом и все реже показывается на людях. Сегодня вечером у нее мигрень. Чтобы избавиться от нее, она опускает в стакан с теплой водой кусочек бумаги, на котором деревенский мулла написал стих из Корана, и глотает его. До ближайшего врача отсюда надо добираться пять часов.
У командира Кафтар было двенадцать детей, из которых четверо умерли совсем маленькими, а двое стали «мучениками»: их убили талибы. Оставшиеся шестеро детей живут с ней, а внуки резвятся на ферме, среди кур и коз. Ее муж, крестьянин, умер в прошлом году.
Кафтар была бойкой и умной девушкой. Она была в семье старшей, и именно ее, а не младших братьев, отец - влиятельный в округе человек - научил обращаться с оружием. «В 14 лет я уже умела стрелять из Калашникова», - говорит она, отодвигаясь от жаркой печки в тень. Наступает ночь, а на ферме нет электричества.
«В конце 70-х годов в Афганистан пришла советская армия. Мой отец умер, и тогда я возглавила в нашей долине джихад против русских. Люди меня поддержали, им нравилось, что я воюю», - уверяет она.
«Это единственная женщина в мире, командовавшая армией», - подтверждает ее старший сын, восхищенный матерью.
«Первым врагом, которого я убила, был русский. Сейчас я б этого не сделала... Но потом было много других», - продолжает командир, с аппетитом поедая вареный шпинат. Кафтар рассказывает о днях, проведенных в горах в партизанском отряде. В перерывах между боями она ходила кормить грудью одного из малышей, оставленного ею сестре, жившей на соседней ферме.
Прошли годы, и она вновь взяла в руки оружие - на этот раз против талибов, которые, захватив Кабул, двинулись на север.
«Мы прятались вон в той долине. Ночью я на лошади возила своим бойцам патроны». Однажды по рации к ней обратился командир талибов. «Он думал, что я мужчина, -смеется она. - Он начал меня оскорблять: «Командир Кафтар, я поимею твою жену», и так далее. Когда я ему ответила, ему стало очень неловко. Я сказала ему: «Представь, какой будет позор для тебя, если тебя арестует женщина». Он извинился и сказал мне, что уважает меня, как свою мать, и больше не будет совершать набеги на мою долину».
При свете керосинки Кафтар листает старый альбом - фотографии молодых людей и трупов, лежащих на кровати: «Смотри, это мои моджахеды. Это мой брат, он погиб смертью мученика». На другой фотографии Кафтар сидит среди мужчин с автоматом в руках. На ней нет паранджи, только большая черная накидка и военная форма.
В комнате, где она молится, на стене висит постер командира Ахмадшаха Масуда. «Масуд говорил своим людям: вы должны быть храбрыми, потому что у нас есть храбрая женщина, которая воюет вместе с нами. Он позвонил мне за месяц до своей гибели: хотел, чтобы я приехала и встретилась с ним. Я уже готовилась к отъезду, когда его убили... Мы были в отчаянии: это был наш духовный отец», - вспоминает она.
Сегодня командир Кафтар больше не воюет. Она говорит, что сдала властям почти весь свой склад оружия: автоматы Калашникова, гранаты, гранатометы. С ней осталась только горстка бойцов, среди которых - ее сыновья. «Но я оставила себе несколько винтовок, чтобы обороняться. В окрестностях еще есть талибы, они маскируются под местных жителей и занимаются вербовкой. Они ненавидят меня, потому что потеряли многих людей в результате наших атак», - говорит она. К тому же есть еще и бандиты вроде жестокого разбойника Абдул Авана, грабящего путников в долине.
Должны ли женщины служить в новой афганской армии?
Кафтар считав: «Да, если они хотят. Но мы, горцы, очень консервативны. Если женщины становятся солдатами или идут в полицию, они должны сохранять свое достоинство и религиозные ценности».
В своей глухой долине Кафтар ощущает себя бездельницей. «Я люблю воевать, и только это умею, - поясняет она.
- Местная администрация предложила мне работать в городской конторе, но я неграмотная. Да и не могу я оставить здесь семью: у меня слишком много врагов».
Журнал "Интернационалист"
|
