|
|
|
Cмертельное эхо войны |
|
|
| |  Ушел из жизни наш товарищ, председатель Правления Подольского Союза ветеранов Афганистана г. Киева, Доцент Киевского национального университета строительства и архитектуры, кандидат философских наук, кавалер орденов «Красной звезды» и «За мужество» ІІІ степени, награжденный многочисленными медалями
МАКСИМЕНКО ВИКТОР НИКОЛАЕВИЧ.
Его знали тысячи людей. И все, кто знал – уважали и восхищались его умом, отзывчивостью, добродушием, неуёмным оптимизмом, энергией и жаждой жизни.
Смертельное эхо войны, настигло в расцвете творческих сил, оборвав жизнь, не позволив реализовать планы, надежды, начатые дела. А их было так много.
Боль утраты переживает каждый, кто был близок к Виктору.
Прощение с Виктором Максименко будет проходить в помещении «Музыкального театра детей и юношества» по ул. Межигорская, 2 с 9 до 11 часов 31 января 2007 г., отпевание состоится в церкви богородицы Пирогощи. Похоронят усопшего на городском кладбище Берковцы.
Виктор Максименко: «Я не герой. Я обыкновенный человек со своими
принципами, взглядами и убеждениями" - статья о Викторе Максименко
опубликованная в газете «Киевский вестник» 15 февраля 2005 года | |
| | 15 февраля 1989 года последний советский солдат покинул территорию
Демократической Республики Афганистан. Сотни тысяч парней, едва
окончивших школу, пронесли все тяготы и лишения армейской жизни, видели
смерть друзей и сами несли ее врагу. Что они думали тогда и какие мысли
приходят к ним сегодня? Об этом мы решили поговорить с доцентом кафедры
философии Киевского Национального университета строительства и
архитектуры, кандидатом философских наук, председателем правления
Подольского Союза ветеранов Афганистана, председателем районного
отделения Украинской партии справедливости "СВІЧА" (Союз Ветеранів,
Інвалідів, Чорнобильців та "Афганців"), кавалером орденов Красной
Звезды и "За мужество" III степени Виктором Николаевичем МАКСИМЕНКО.
"Народ, который жил много тысячелетий назад на черниговской земле,
где-то в глубине своей генетической памяти сохранил знания о тех
временах, когда здесь бушевал океан, буйно расцветали тропические
деревья, бродили мамонты. Этот голос прошлого говорит и во мне. Иногда
его отклик так тих и сдавлен тесным воротом рубахи, что еле слышно –
жив ли в тебе еще свободный дух казачества, взращенный славными делами
предков. Я вправе назвать себя сыном этой земли: украинской крови,
вольного слова и дела".
Это отрывок из эссе Виктора Максименко о своей жизни. Так же горячо,
как и свою Родину, Виктор Николаевич любит жизнь во всех ее
проявлениях, людей, учиться и делиться своими знаниями с другими. Но
всегда его путь был усеян ловушками, капканами, засадами и прочими
сетями, которые "враг рода человеческого" разбрасывает на наших тропах.
Но "нечистый" был посрамлен этим невысоким хрупким юношей (Виктор
продолжает видеть себя именно таким) с огромной силой духа и воли. Но
давайте по порядку.
Биография.
Жил-был обыкновенный мальчик
Виктор родился в 1964 году в черниговском селе Ивановка – самом центре
партизанского края, в месте боев соединения Федорова. Его дед был
связным у партизан. Так что Витя с самого детства был причастен к теме
ветеранов, их делам и проблемам. Но когда ему было десять лет и он
учился в четвертом классе, умер отец. И семья – мать и четверо детей –
переехала в город Щорс, той же Черниговской области. Можете
представить, сколько испытаний выпало на долю этой женщины – в те
времена одной поднять на ноги четверых! Это, наверное как раз та
ситуация, когда русская, украинская, вообще славянская женщина не может
бросить своих детей на произвол судьбы. Это заложено генетически. (В те
времена даже в самом страшном сне невозможно было увидеть выброшенных
на мусорник младенцев.) Старший брат пошел учиться в техникум, и Виктор
(он был вторым по старшинству) выбирает свой нелегкий путь –
поддерживать семью, а не нагружать ее своей персоной. Тем более что ему
уже исполнилось четырнадцать лет, а это, сами понимаете, какие расходы
на быстро растущий организм: одежда, обувь, усиленное питание. И он
поехал поступать в Херсонское мореходное училище. Но, конечно, не
поступил: конкурс был 14 человек на место. Вернулся домой. И был принят
в профессионально-техническое училище по специальности
"Столяр-плотник". Заканчивая его, кроме профессии получил среднее
образование. Параллельно занимался активной комсомольской
деятельностью: был членом бюро комсомола, членом обкома. И со всеми
нашими теперешними "боссами" он в то время часто, как говорится,
"пересекался".
"Хочу заметить, - говорит Виктор Николаевич, - что комсомол – это не
худшая школа для воспитания личности. Все нравственные идеалы
формировали данного человека. Я говорю о себе в третьем лице, потому
что у меня две даты рождения: 1964 - когда я фактически появился на
свет, и 1984 – когда я был смертельно ранен. Так вот того, первого
человека, формировал именно комсомол. А еще я очень интенсивно читал и
это мне много дало. Но необходимо признать, что это же и сделало меня
утопистом. Потому что нравственные идеалы, моральные, общечеловеческие
ценности я переношу и на социальную действительность. Это проявлялось
уже в те годы.
Я никак не могу понять природу человеческого греха, порока. Существует
принцип Сократа: плохо то, что не знаешь, а если знаешь, то не будешь
поступать плохо. Мне и до сих пор непонятно, почему люди делают плохо,
если знают, что нужно делать хорошо. И когда мне начинали это объяснять
какими-то человеческими мотивациями и слабостями, я не верил. Потому
что для меня всегда был неприемлемым определенного рода индивидуализм.
Для меня существовало общечеловеческое, гуманистическое первенство".
Окончив ПТУ, Виктор поступает в Киевский инженерно-строительный
институт, занимается в секции альпинизма "спортивным скалолазанием".
Выигрывает чемпионат Украины, а позднее - Советского Союза в этой
дисциплине среди юниоров. Он имел очень хорошие перспективы -
замечательно учился, был кандидатом в мастера спорта, чемпионом Украины
и Союза, но... научную и спортивную карьеры оборвала армия и Афганистан.
Война.
Жил-был обыкновенный воин.
Уже на ДВРЗ (там находился сборный пункт призывников) его команда
знала, что их отправляют в дружественную нам ДРА для оказания
интернациональной помощи героическому афганскому народу. Виктора с
удовольствием забрали бы в любую лучшую спортивную роту, он мог бы
защищать цвета СКА или даже ЦСКА, но уходить от предназначенного он не
захотел. Тем более что считал: настоящая служба - это именно служба. А
ту войну, напротив, войной не считал. И это первое, что особенно
подчеркнул Виктор Николаевич. "Староста моей институтской группы, -
объясняет он свою мысль, - был ветераном Афганистана. Так вот, на
первом общем собрании ему вручали медаль "За боевые заслуги". Вокруг
аплодировали, мне же это ни о чем не говорило. Для меня на то время
главными были только учеба и спорт. Тогда я уже не занимался
политической деятельностью - был несколько разочарован комсомолом.
Во-первых, потому что не были реализованы его основные идеи, а
во-вторых, - не смог реализовать в нем сам себя. Я не хотел
анализировать действительность, и поэтому, ввиду всего выше сказанного,
я просто шел служить в армию". И когда встал вопрос о том, куда идти,
тренер Виктора - Жанна Романовская, любя и боясь за своего подопечного,
говорила: "Давай мы тебя спрячем где-нибудь во Львове на базе СКА".
Она знала не понаслышке, что такое война - у нее отец был инвалидом
войны. Но сам Виктор Николаевич, тогда, естественно, просто Витя, этого
не знал и не понимал. Он просто (опять это злополучное слово) шел
служить и защищать свою Родину. Два месяца провел в Ашхабадском учебном
подразделении (за это время они прошли курс, который проходят обычно за
полгода). Но это, все же, был спецнабор - студенты университетов,
институтов, сельскохозяйственных академий. (Тогда была отменена
отсрочка от призыва студентам вузов, ибо война требовала новых жертв.)
"Я собирался учиться, - продолжает Виктор Николаевич, - не собирался
идти служить. Но Родина призвала - и вперед. Кстати сказать, из нашей
команды двое не вернулось, четырнадцать стали инвалидами, и только
шестерым повезло вернуться живыми и здоровыми".
Виктор оказался в Афганистане в конце августа 1983 года, когда там шли
самые ожесточенные бои. Это был период становления "демократической
республики". И наши войска не выполняли (как об этом сразу стали
кричать американцы и различные "правозащитники" типа Елены Боннер)
полицейские функции. Они действительно старались помочь этому народу. А
отдельные гарнизоны стояли в пустынях, местах, не пригодных для жизни.
И чем это все закончится, не знал никто.
"Моей главной задачей, - вспоминает Виктор Николаевич, - было
сопровождать караваны с продовольствием, боеприпасами, оружием,
горючим. Для наших войск и для афганских. Мы действительно стояли там
исключительно для помощи. И были не только сдерживающим фактором, но и
благотворителями для этих несчастных людей. Тогда я не понимал, что при
помощи оружия невозможно сделать человека счастливым. Есть анекдот, в
котором говорится, что поймал Серый Волк Красную Шапочку и стал делать
ее счастливой. Грустный, жестокий анекдот, но это произошло и с
афганским народом".
Всего через три месяца Виктор становится заместителем командира взвода
(служившие меня поймут). А затем, не имея ни опыта, ни практики ведения
боевых действий в горных условиях, используя лишь спортивные (правда,
чемпионские) навыки, расставлял охранение высоко в горах. В одном из
сопровождений Виктор получил тяжелое ранение, потерял сознание. А
очнулся только через... три месяца. "Кандагар – проблески, Кабул – не
помню, Ташкент - проблески", - только это и смог вспомнить Виктор об
этих девяноста днях. Только проблески и все. Приходить в себя понемногу
стал только по дороге в Ростовский госпиталь. А там... Слепой, без
какой-либо связи с внешним миром – весь тот период, пока был ранен, его
родным ничего не сообщали.
"Когда пришел в себя, - опять переживает те времена Виктор, - то
оказался абсолютно один. Мысли посещали разные. Чувства были самые
нехорошие из существующих. Жить, в прямом смысле, не хотелось. Вплоть
до того, чтобы взять тазик и вскрыть себе вены. Были и такие мысли. Но
в один из дней открылась дверь и в палату вошла МАМА. Потом открылась
дверь и вошла ТРЕНЕР с огромным мешком писем от моих ребят. И это было
прекрасно... Так началась моя вторая жизнь".
Одиночество и самореализация.
Живет необычный Доцент
Диагноз был поставлен однозначный и бесповоротный – полная слепота на
всю жизнь. Друзья привезли Виктору в санаторий самоучитель по Брайлю
(азбука для слепых, в которой буквы представлены в виде различных
комбинаций из выпуклых точек). Кроме этого был магнитофон с записями
киевских бардов, потому что Виктор очень любит бардовскую песню
(некоторые из записей он хранит и поныне). Ну и, наконец, - книгу Эриха
Марии Ремарка "На западном фронте без перемен". Вот по этой книге он и
учился читать.
И за 45 дней, проведенных в санатории в Саках, Виктор Николаевич
овладел еще и этой наукой. Вернулся в сентябре, уже зная, что слепой, и
полностью был готов к слепой жизни. Определенные азы ее он уже получил,
но и до сих пор так и не научился, например, ходить самостоятельно, без
поводыря. Запахи тоже не различает. И самое главное – у Виктора, кроме
всего, была очень тяжелая травма головы, и малейшее изменение состояния
может привести к потере сознания, а то и к смерти. И он это знает. И
живет! (Нам бы, здоровым, такую волю к жизни.)
"Я не считаю инвалидов какими-то ущербными людьми, - делится Виктор
Николаевич. - У них есть определенные функциональные недостатки,
которые ограничивают их поле деятельности. Тогда я еще не мог с этим
смириться, ведь надеялся на выздоровление. И благодаря моим наставникам
я попал в Москву в клинику Федорова. Ответ - отрицательный. Поехал к
профессору Гундаревой. Она очень жестко, больно для меня, но честно
посоветовала записаться в Украинское товарищество слепых (УТОС). Но я
не успокоился. Поехал в Уфу в Башкирию к Мулдашеву, он меня 4 раза
оперировал, но безрезультатно. После этого я понял окончательно – слеп
навсегда".
Но переезд в Киев и учеба в КНУСА стали еще одним переломным моментом в
жизни Виктора. Все люди, с которыми сталкивала его судьба, видели и
знали, что такое война. И проявляли огромное участие в его судьбе.
Во-первых, в столицу, ближе к сыну, приехала мама. Дети к тому времени
выросли и разъехались, осталась только младшая дочь, и они вместе с ней
ухаживали за сыном и братом. "Вообще же, люди в основном помогали,
взволнованно вспоминает Виктор. - Никогда не устану благодарить моего
тренера Жанну Романовскую, декана Николая Осетрина, проректора Юрия
Атькова, ректора Анатолия Гугня и всех-всех людей с добрыми сердцами,
которых я повстречал на споем пути. Да, были определенные нюансы,
конечно, в основном, с военными. Но они люди тоже подневольные есть
приказ, дай выполнение. Так я лишился своего армейского архива по
требованию военкома. Но люди в основной массе мне помогали".
Я не представляю себе, насколько трудно молодому парню, кроме грязи,
пота и крови почти ничего не видевшего в этой жизни, оказаться в такой
ситуации. Как это осознать своим неокрепшим мозгом? Как не отчаяться в
такой ситуации, имея горячее юношеское сердце?
"Впервые я понял это, - вздыхает Виктор Николаевич, - когда однажды
ехал в троллейбусе. Потом таких случаев было много, но этот первый я
запомнил очень хорошо. Женщина сказала: "Уступите место калеке". И вот
это ощущение "калецтва" очень долго преследовало меня. Это было очень
болезненно в двадцать лет, и возвращение к нормальной жизни тоже трудно
давалось". Но, как это ни покажется странным, Виктор считает ранение
началом своей новой жизни. Раньше его ощущения строились на том, что он
видел (а видел он в свои 20 немало – объездил весь Советский Союз).
Сейчас же он сам стал выстраивать свои отношения с миром.
"Когда я потерял зрение, мне пришлось заново формировать этот мир
внутри себя, - объясняет Виктор Николаевич. - Это было и сложно, и не
сложно. Несложно потому, что я много читал, а внутренний мир создается
за счет понятий, которые формируют мораль, нравственность и так далее.
Внутренний мир более стабильный. Я, например, не представляю себя
толстым, лысым или седым мужиком. Ведь объективное представление о себе
мы можем получить только с помощью зеркала. А я в последний раз
смотрелся в него, когда мне было двадцать. Таким я для себя останусь
навсегда. Но и не только по отношению к себе я такой. Я и в отношениях
с жизнью позиционирую себя как двадцатилетний".
"Переосмысливаю ли я войну? – переспрашивает Виктор Николаевич. –
Конечно да. Я слегка уже затронул эту тему, но коль вопрос стоит
конкретно, то и отвечу на него более полно. Я берусь утверждать –
человеческое счастье невозможно построить на крови; заставить
кого-нибудь быть счастливым против его воли не только аморально, но и
бессмысленно. Посмотрите, что делают Штаты. Югославия, Ирак, Афганистан
– каждый народ они насилуют. И при этом утверждают, что их ценности
полезны для грузинского или украинского народов. Но ведь у них разные
моральные мерки: одни для американцев, другие – для граждан третьего
мира. А нам приходится со стыдом признать: Украина – именно такая
страна. Они не понимают, что материальные блага не могут сделать
счастливым. А моральные, духовные – да. Сколько миллионеров стают
наркоманами и самоубийцами? А сколько счастливых художников, хоть и
бедных? В нашем народе сильны как раз вера, духовность и
нравственность".
Виктор Николаевич – доцент кафедры философии КНУСА, читает лекции по
философии, ведет спецкурсы по религиоведению и психологии. И своей
главной задачей считает: научить нынешнее поколение, как сформировать в
себе внутренний стержень, заложить те нравственные принципы, которые
помогут навсегда оставаться людьми. Научить, как самореализовать себя в
этом мире.
Кстати, о самореализации. Сейчас в Киеве создано общество ученых
"Ассоциация "Гомер". Там в основном слепые, но есть люди и с детским
церебральным параличом, и другими, не менее тяжелыми болезнями. Но они
нашли себя. Не сломались и не сломились. Это кандидаты и доктора наук,
доценты и профессора. И они играют немаловажную роль в формировании
нашей науки и общества. По вопросам самореализации инвалидов Виктор
Николаевич пишет уже докторскую диссертацию, тем более, что знает об
этом не понаслышке, а из собственного опыта. И он неоднократно
предлагал выйти со своими предложениями на "круглые столы" Министерства
труда и социальной защиты, академические советы различных вузов, но
ответ получал один: "Заседания закрытые. Спасибо. До свидания". Они не
хотят видеть при деле людей с ограниченными возможностями. Тем более –
на руководящих постах. Хотя министр внутренних дел Великобритании -
"человек с тросточкой", то есть слепой.
"Я себя нашел, - заявляет Виктор Николаевич. - Кроме научной и
преподавательской работы, будучи слепым, стал председателем Союза
ветеранов Афганистана Подольского района. То есть, реализация моих
внутренних возможностей, нравственных и моральных идей проходит только
через деятельность. (Авторское отступление. За время нашего разговора в
квартиру по делам зашло человек десять, раз двадцать звонил телефон и
еще пару десятков звонков нужно было сделать самому Виктору
Николаевичу.) Я считаю, что дети-инвалиды должны учиться в обычных
школах. Для них тогда быстрее наступает момент пусть не полной, но
адаптации к нашему социуму". "Если говорить о войне, - возвращается
Виктор Николаевич к причине своей инвалидности, - то на ней люди не
становятся хуже. Но и не делаются лучше. В них обостряется все им
присущее, и поэтому мы имеем столько проблем с теми 19-20-летними
парнишками. Они шли воевать не полностью сформировавшимися, и
этот процесс у них продолжался на войне. А война - это всегда грязь и
насилие над личностью. Поэтому важно, чтобы эту работу выполняли
профессионалы. И пока у нас не будет своей высококвалифицированной
армии, мы будем постоянно находиться под угрозой попасть под влияние
армии чужой. И не важно, американской, российской или польской. Или же
наши солдаты будут служить под их знаменами. И куда их пошлют в
следующий раз, не знает никто".
"А как нас приняло общество? – с болью вспоминает Виктор Николаевич. –
Мы были для него неприемлемыми, потому что мыслили совершенно другими
категориями. Мы знали, что такое свобода и смерть, что такое дружба и
плечо товарища. А нас считали психически больными. В Днепропетровске
даже был создан медицинский центр по изучению так называемого
"афганского синдрома". Но еще раз повторю: "афганский синдром" – это
обострение всех человеческих качеств".
"А если бы знали тогда, что все обернется для Вас именно так – вечной
темнотой?", - спрашиваю я напоследок. - "Пошел бы служить в любом
случае. Я был воспитан на таких традициях и принципах, как долг, честь,
дружба, защита Родины. Ведь мой дед в тридцать девятом воевал с
белофиннами, был ранен. В сорок третьем – его призвали, и он опять
пошел. Не спрашивал: "Куда? Зачем?". Собрал вещмешок и пошел. Хотя
после своего первого ранения наверняка понимал, что за ним может
последовать второе, а то и смерть".
Студентки Виктора Николаевича Максименко пишут ему влюбленные стихи, в
которых описывают... его глаза. И в этих трогательных строках нет
абсолютно никакой неискренности. Молодые девчонки, наученные Виктором
формировать в себе нравственное и моральное, видят, в первую очередь,
его духовные глаза. И их ярчайший свет закрывает собой все
несуществующее, преходящее и невечное.
Олег АФОНИН.
| |
|
|
|
|
