В 1984 году наши войска понесли самые большие потери почти 2500 человек, из которых более 300 офицеры. В то время я проходил службу в учебно-десантном полку Гайжюнай, в Прибалтике. Из учебки в Афганистан не направляли. Лишь некоторым удавалось уехать на ту войну, замучив командование рапортами. Специфика службы в учебных подразделениях офицерского состава сильно отличалась от службы в линейных (боевых) частях. И все же очередь дошла и до нас.
В начале января 1985 года я с группой офицеров прибыл на военный аэродром базы Тузель, недалеко от г. Ташкента. Через два дня, на транспортном трудяге Ан-12 нас, человек 50, уже летело над заснеженными горными вершинами.
Приземление было уж больно жесткое. Ведь до того я выпрыгивал из самолета с парашютом и никогда не приземлялся в самолете. Кроме нескольких полетов пассажирских ТУ-154. Рампа открылась. Аэродром встретил нас дышащей жарой. Военные в панамах, а мы в шапках. Меня назначили в 350 парашютно-десантный полк, в разведывательную роту, командиром взвода, так как по штату замполит им сейчас не положен. Начальник штаба полка гвардии подполковник Кинзерский ввел в курс обстановки. Отправив офицеров, меня оставил у себя в кабинете, так как я попал в разведку, подчиняющуюся лично ему. Алексей Валерьянович начал меня наставлять, учить. В то время разведрота выполняла боевую задачу в горах далеко от базы дислокации. Не так давно в роте погиб офицер Иван Головешко и четыре солдата, их взвод попал в засаду. Я временно в замен его, пока не утвердят штат военного времени, тогда буду замполитом роты. Взводным я провоевал почти полгода. На очень серьезные боевые ротный давал мне в заместители помощником, старшину роты прапорщика Игоря Андреева. Игорек был крепкий парень, спортсмен, хороший вояка. Воевал уже больше года.
О действиях разведки и спецназа на Афганской войне написано немало. Писал и я в предыдущих статьях: «Ночной бой», «Помним трехтысячник», о разведчиках Валеры Юрьева и Александра Серкова. О трудягах, начальниках горных застав мало и рассказывают и пишут. Простые трудяги войны офицеры - начальники застав. Особенно запомнились Александр Шутов, Женя Устинов, Борис Печенкин. Их заставы были горными и находились на высотах 2500-3500 м. Им довелось отбивать атаки моджахедов на заставы, выдерживать обстрелы, испытывать летний зной, жажду, зимнюю вьюгу, морозы. Летом свыше +40°С, зимой - 30°С. В горных полуземлянках, гротах, в каменистых окопах.
Когда меня перевели из «Полтинника» в соседний 317 парашютно-десантный полк нашей 103 десантной дивизии, замполитом батальона под командованием Вячеслава Борисова, пришлось на себе испытать, что такое застава в горах, на которых выполнял боевые задачи почти весь наш батальон.
Батальон, в который меня назначили, горный, воюющий. Горные сторожевые заставы в Афганистане для наших солдат, зачастую в основной своей массе были потяжелее, чем бой в горах. Располагались они на высотах 2 - 2,5 тыс., 3 тыс. и более 3-х тыс. метров. Поднимались на выбранную высоту пешком, неся на себе все необходимое на первое время для войны и сносного быта. Вооружение включало и тяжелое оружие, которое переносилось в разобранном
виде: 80 мм минометы, автоматические гранатометы АГС-17 «пламя», крупнокалиберные пулеметы «Утес» и т.п. Располагался на заставе взвод 20-30 человек, с одним офицером. В задачу таких горных застав входило: прикрытие с высот, находящихся внизу, в долинах, перевалов, автодорог, кишлаков, базовых застав рот, батальонов и позиций артиллерии. В противном случае противник займет господствующую высоту и не просто обстреляет автоколонну или другой объект, а устроит полный разгром. На высоту подниматься с грузом не менее двух часов. В скальном грунте, без единого зеленого кустика, выдалбливали траншеи и окопы для позиций и тяжелого вооружения. Со всех сторон обкладывали камнями для увеличения высоты бруствера. На обратном скате,
иногда используя взрывчатку, выдалбливали и оборудовали землянку для жилья, своеобразной столовой, склада боеприпасов и т.п. Как можно ближе к позициям и расчищали площадку и готовили ее для безопасной посадки вертолета. Если погода позволяла, вертушка прилетала 1-2 раза в месяц, доставляя все необходимое для бойцов. Погоды нет, значит каждые 10 дней, спускаясь по очереди, группами в долину, на базовую заставу для проведения банно-прачечного дня. На это время в гору поднимался на замену другой офицер от роты с группой солдат для усиления заставы. В обратный путь несли на себе все, что нужно. Топливо для приготовления пищи (солярка, уголь, дрова ...) и все остальное по необходимости, для пополнения запасов. Зима до -30-35°С, летом до +35-40С. Зимой - холодно, летом - горячий воздух, жажда, периодические солнечные удары.
Горные заставы почти постоянно обстреливались душманами. Периодически их атаковали, чтобы сбить с высоты. На одну из горных застав, на которую я прибыл с несколькими солдатами, перед банным днем, душманы нападали уже дважды, пытаясь ее разгромить. Атаки мы отбили. Предстояло заставу перемещать, уж больно к ней пристрелялись. С соседних высот все чаще и чаще ее обстреливали. Во взводе было несколько раненных солдат. Стояла жара. Вода из брезентно-резинового резервуара, находящегося в выдолбленном углублении, обложенная сверху, имела очень неприятный привкус. Воду в него сливал специальный вертолет-водовоз.
В мои обязанности заместителя командира батальона каждые десять дней вменялось проверять сторожевые заставы, на которые меня подвозил БТР, и я уходил в горы с одним или двумя солдатами. Бывали случаи, когда попадал под обстрел, нарывался на разведку духов. Комбат Борисов постоянно ругал меня, заставляя думать, не спешить, брать с собой больше людей из взвода обеспечения. А чтобы не ходить порожняком, пусть что-нибудь полезное на заставу доставляют. Вняв этим указаниям, я отобрал себе пятёрку отважных и в свободное время постоянно готовил их по тактической и огневой. Теперь у меня был свой ударный отряд для восхождения на любую высокогорную заставу, самая высокая в нашем батальоне располагалась на 3.457 метров. Там расположился взвод из двадцати пяти солдат, офицера и прапорщика.
Однажды, поднявшись на горную заставу в 2600 метров для проверки и параллельно для обеспечения банного дня, личный состав частями поочередно спускался в долину на базовую заставу. У старшего лейтенанта, начальника заставы, я увидел такой флюс на щеке, что ничего не оставалось, как отправить его вниз не только на баню, но и дальше к медикам, а самому принять командование заставой. Вместо суток проверки пришлось ждать офицера почти неделю. С ним ушло 10 солдат. На следующий день они должны были вернуться, а остальные с прапорщиком уйти вниз на базу батальона для бани и отдыха на сутки. Я со своей пятёркой солдат и прапорщиком, с его двенадцатью солдатами заставного взвода постоянно должен находиться на заставе, для подстраховки. Так проходило на всех заставах, но не всегда гладко, ведь душманы отслеживали наших и в любой момент могли атаковать, чтобы покончить с мешающей им заставой. Досталось в этом плане и мне с моей пятеркой. Офицера положили в медсанбат, и солдаты вернулись с сержантом. Прапорщик задержался что-то дополучать по снабжению.
Вместе со мной на заставе нас было: я, мои 5 человек, 13 человек заставы, когда в предрассветных сумерках по укреплениям заставы было выпущено не менее 10-ти выстрелов из гранатометов и под пулеметным огневым прикрытием духи пошли в атаку. Мне не спалось, спало пятеро, все остальные на позициях, и я решил обойти бойцов вне графика проверки. Старший отдыхающей группы сориентировался моментально, выведя пятерку в окопы, и мы отбились успешно, хотя было жарко, тоскливо и одновременно обидно, что духи все же просчитали, что застава не в полном составе. Мы отделались двумя ранеными. Вызванная мною артиллерийская поддержка из предгорья сработала вовремя и отлично. Когда полностью рассвело, осмотрелись. Обнаружили одного убитого духа метрах в пятнадцати от окопа с выложенной из камней стенкой. Рядом с ним валялся гранатомет и автомат. Он лежал так близко от нас, что, по-видимому, из-за этого и из-за темноты его не нашли и не унесли душманы.
Подобный случай произошел со мной на другой заставе. Она была пониже. На нее даже могли заехать БМП и БТР! Старшим был офицер Борис Печенкин. В тот день я пригнал ему БМП после ремонта и привез миномет М-82 (Поднос). Установили все на позиции. Разместили моих бойцов, их в этот раз со мной было четверо. С минометным расчетом я пристрелял миномет по ориентирам возможных целей и направлений.
К вечеру должна была пройти небольшая колонна на Кабул, и мы, распределив дежурство, играли в карты, когда это началось, все-таки было неожиданным для нас.
Но эта застава, в отличие от высокогорных, имела мощное вооружение. Быстро определив по вспышкам, откуда идет огонь по дороге и по нашей заставе, мы вступили в бой. Чтобы не мешать Печенкину на его командном пункте начальника заставы, я прибежал к минометчикам помочь молодому сержанту. Подоспел вовремя. У них при переносе огня, смене позиции, возникла проблема с установкой прицела, не получалось выправить так называемый «пузырек». Вставив его, я со своим солдатом побежал на склад. Душманы, пристрелявшись, огонь по заставе повели точнее. У нас появились раненые. Механик-водитель БМП при смене своей огневой позиции получил ранение, и его место занял старший лейтенант Печенкин, который во время разворота бронированной машины слегка зацепил накат землянки склада с минами, где находился я с солдатом. Нас присыпало, но накат выдержал. Когда мы тащили ящики, Борис бежал нам навстречу:
-    Иваныч, не задавил Вас? Какого черта ты мины таскаешь, ты же зам- комбата?!
-    А ты, какого в БМП полез, кто на командном и где наш доктор? Я помогаю, где нужнее и чтобы тебе не мешать! - под грохот стрельбы прорычал я.
С заместителем командира роты Борисом Печенкиным мы сдружились сразу по моём приходе в парашютно- десантный батальон, по причине того, что до Афгана оба служили под Каунасом в Прибалтике и имели много общих знакомых. Борис - грамотный офицер, у нас было много общего. Позже, по возвращении в Прибалтику, мы дружили семьями, ездили друг к другу в гости и до сих пор связи не теряем. Он уволился после развала СССР и проживает под Ленинградом.
Когда Печенкину поручили оборудовать новую заставу, прямо на трассе Кабул - Гардез, я помогал ему, и вновь тогда на заставу напали духи. Борис был ранен в ногу. И опять все обошлось без потерь. Везло ему или мне, история умалчивает.

Подполковник ВДВ в запасе
Цыпкалов Олег Иванович,
ветеран войны в Афганистане.