Українська Спілка ветеранів Афганістану (воїнів-інтернаціоналістів) - Николай Верхогляд: «Кто знает, что такое настоящая служба тот меня поймет!»

И сегодня, если рядом с моей машиной проезжает КамАЗ, да еще и заправленный хорошим топливом - не могу удержаться: приоткрываю боковое стекло, чтобы вдохнуть запах дизеля. В такие минуты вспоминается, как в Забайкалье во время лютых морозов мы грелись возле выхлопных труб танков. Кто-то, возможно, не поверит, но тогда я чувствовал себя счастливым. Счастливым оттого, что мы удачно отстреляли, что я занимаюсь любимым делом, что впереди у меня большая интересная служба. Хотя, что там скрывать: за 33 года службы случалось всякое. В том числе и события, дававшие повод для разочарований и обид. Да и противоречащие здравому смыслу приказы некоторых старших начальников тоже, порою, не добавляли оптимизма. И вообще, в молодости многое воспринималось далеко не так, как сегодня...» Особый этап военной биографии Николая Яковлевича связан с пребыванием в составе миротворческого контингента войск ООН в бывшей Югославии. В период с мая 1995 г. по май 1996-го ему выпало исполнять непростые обязанности заместителя командующего миротворческими силами ООН сектора «Сараево» - старшего украинского контингента в Боснии и Герцеговине. Своими воспоминаниями об этом периоде службы полковник Верхогляд поделился с корреспондентом журнала «Камуфляж».

Довідка.
Николай Яковлевич Верхогляд родился 20 июля 1954 г. в г. Мироновка Киевской обл. Образование: Ташкентское высшее танковое командное ордена Ленина училище им. маршала бронетанковых войск П. С. Рыбалко (1977 г.), Академия бронетанковых войск им. маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского (1989 г.). Службу проходил в Киевском, Забайкальском (Монгольская Народная Республика), Северо-Кавказском (Чечено-Ингушская АССР) военных округах. За годы службы в Вооруженных силах СССР прошел путь от командира танкового взвода до начальника штаба танкового полка. С 1992 по 1994 г. возглавлял штаб бригады охраны ГШ ВС Украины, с 1994 по 2006 г. служил на различных должностях в Главном управлении разведки (ГУР) МО Украины.
С декабря 2006 г. находится в запасе, но продолжает работать в МО Украины.
Награжден: знаками отличия Президента Украины, министра обороны Украины и многими медалями, в том числе серебряной медалью министра обороны Французской Республики.
Женат, имеет дочь (1979 г. р.) и сына (1984 г. р.). Живет в г. Киеве.

Заместитель командующего сектора «Сараево» полковник Верхогляд Н. Я. и водитель старший прапорщик Куц С. Н. (казармы Тито, май 1995 г.)
- Николай Яковлевич, как Вы оказались в миротворческой миссии, да еще и на такой высокой должности?
- Честно говоря, окончив советское военное училище, а затем и академию, я никогда не предполагал, что мне доведется когда-либо служить в войсках ООН, да еще и плечом к плечу с офицерами тех армий, которые до этого изучал как армии вероятного противника. До меня в Сараево на такой же должности служил полковник Козуб Владимир Федорович - офицер управления внешних связей Минобороны Украины (он, к сожалению, умер несколько лет назад). Перед окончанием его командировки из Киева отправили в ООН свои предложения по замене Козуба. В представленном списке было 5 кандидатур, все полковники.
- И какими были требования к кандидатам?
- Соответствующий опыт службы, знание английского языка (незадолго до этих событий я окончил курсы английского при Институте международных отношений). В ООН по каким-то своим соображениям из всех претендентов выбрали меня. Сообщили мне об этом за три дня до даты отъезда в Югославию. Быстро собрался и 23 мая 1995 г. выехал поездом в Загреб (там находился штаб войск ООН в бывшей Югославии).
- Какие наставления Вы получили в Киеве?
- По большому счету все свелось к двум фразам: «На месте разберешься» и «Главное, беречь людей!». Каких-то особых указаний или разъяснений во время общения с офицерами и генералами ГШ я не услышал, поэтому постарался расспросить о происходящем в Югославии людей, которые там уже побывали. Таких, правда, в моем окружении оказалось немного, а имеющих опыт работы на должности замкомандующего сектором не было вообще. Хотя в числе моих знакомых был полковник Безрученко, который в свое время руководил штабом сектора «Сараево». Он бы, конечно, мог рассказать мне о многом, но, к сожалению, к тому времени уже уволился из армии и встретились мы уже в Югославии, где Виктор Иванович работал как гражданский специалист ООН. Впоследствии он принимал самое активное участие в эвакуации населения Жепы.
Планировалось, что по прибытию в Загреб я сразу же вылечу самолетом в Сараево. Но в те дни подразделения Армии Республики Сербской (АРС) полностью блокировали город, и воздушное сообщение с ним было прервано. Несколько дней я искал возможность попасть в Сараево, но безрезультатно, и в итоге пришлось добираться до нашего 240-го осб вместе с французским конвоем. Запомнилось, что когда наша колонна въехала в Сараево, в городе в буквальном смысле пахло порохом. У меня этот запах вызвал ассоциации с Чечней, где я в свое время служил. Там, конечно, была совершенно другая ситуация, другая обстановка, но предчувствие беды, опасности, было чем-то схожим.
240-м батальоном в тот период командовал полковник Скляр Александр Иванович, начальником штаба был подполковник Мовчанюк Сергей Владимирович. Накоротке переговорил с ними, с полковником Козубом, который тоже приехал в казармы Тито (там в тот период дислоцировался батальон. - Прим. ред.). В тот же вечер был представлен командующему сектором «Сараево» французскому генералу Эрве Гобиллиарду. С этого момента, по сути, началась моя служба в миссии.
- Что рассказал Вам генерал?
- Он был немногословен. Вся встреча продолжалась 4-5 минут. Вновь прибывшим там мало что объясняли, но уже буквально с первых дней требовали результатов работы. Видимо, исходили из того, что раз страна направила офицера на такую должность - значит он прошел соответствующую подготовку и готов к выполнению своих обязанностей.
- А до поездки в Сараево Вы проходили обучение на каких-то миротворческих курсах?
- Нет, в Украине их тогда еще не было. Уже позже, в 2000 г. в Киеве были открыты курсы по подготовке офицеров для многонациональных штабов. А тогда, в первые месяцы службы в Сараево, выручило то, что перед отъездом в командировку со мною поделился опытом мой сослуживец по бригаде охраны майор Игорь Владимирович Красюк (он был старшим миссии в анклаве Жепа в 1994 г.). Он очень толково описал ситуацию в Боснии и Герцеговине, дал подробные характеристики всем лидерам воюющих сторон. Спасибо Игорю, мне все это здорово пригодилось! Обстоятельства сложились так, что уже на третий день пребывания в миссии я получил задачу выехать на переговоры с представителем АРС (правда, пока мы добирались к месту переговоров, обстановка обострилась, и встречу отменили).
Во время этой поездки я впервые увидел Сараево сверху. Город со всех сторон окружен горами, на вершинах и склонах которых находились сербские позиции. Так что весь Сараево был, как на ладони, и защищенных от попадания снарядов или мин участков (так называемых «мертвых пространств») было немного. При наличии соответствующего типа оружия сверху можно было поразить практически любую автомашину, любой дом.
- В чем заключались Ваши обязанности как заместителя командующего сектором?
- По сути, я был связывающим звеном между командованием сектора, Министерством обороны Украины и нашим 240-м батальоном. На тот момент у командующего было 4 заместителя - по числу стран, чьи миротворческие подразделения находились тогда в Сараево.
То, что происходило тогда в Югославии, можно назвать своеобразной цивилизованной войной. В ней были свои режиссеры, актеры, менеджеры. В нашем штабе сектора, например, постоянно находились представители воюющих сторон. И если, например, офицеру штаба ООН предстояло куда-то выезжать, то через этих представителей надо было заранее подавать заявку, указать время поездки, маршрут, номер машины. Европа! Это вам не Чечня! Там, в Югославии, к примеру, лидеры воюющих сторон могли запросто встретиться, обсудить какие-то вопросы, вместе выпить кофе. А потом возвращались в свои штабы и давали команды на обстрел позиций войск недавнего собеседника. Понятно, что я рассказываю об этом схематично. Надо понимать, что и такая «цивилизованная» война все равно оставалась войной, и в результате ее погибли тысячи ни в чем не повинных людей.
- Из интервью начальника Главного управления разведки Минобороны Александра Галаки читатели нашего журнала уже знают, что «полковник Николай Яковлевич Верхогляд летом 1995 года в чрезвычайно сложной обстановке сумел организовать эвакуацию около 10 тысяч жителей демилитаризованной зоны Жепа. Это, по сути, спасло их от смерти» (см. «Камуфляж» за сентябрь 2007 г.). Как тогда развивались события?
- Поздно вечером 22 июля 1995-го меня вызвал к себе командующий сектором «Сараево» генерал Гобиллиард и поставил задачу обеспечить координацию действий между воюющими сторонами по эвакуации из Жепы населения анклава. В последующем из этого района надо было вывести и военнослужащих 2-й специальной роты 240-го осб, которые несли службу на чек-пойнтах, установленных по периметру анклава Жепа.

Мисочи. Босния и Герцоговина. (май 1996 г.)

В 240-м осб была сформирована колонна из трех машин, и утром следующего дня мы выехали в Жепу. Вместе со мною туда выехал мой помощник капитан Чумак Андрей Аркадьевич (увы, он умер в 2009 г.) и трое солдат. Мы без проблем проехали через боснийские и сербские чек-пойнты и вечером того же дня прибыли в анклав. (Только прибыв на место и разобравшись в ситуации, я понял, почему воюющие стороны нам не препятствовали - каждая из сторон видела свой политический и тактический интерес в том, чтобы в Жепе присутствовал представитель штаба сектора ООН).
На втором жепском чек-пойнте (там обычно проходили переговоры воюющих сторон) у меня произошла встреча с командующим войсками АРС генералом Младичем. Я сообщил ему о цели своего прибытия и услышал в ответ: «Туда-то мы вас пропустим, а вот обратно... Все будет зависеть от того, чем закончатся наши переговоры с Сараево». То есть Младич достаточно ясно дал понять, что наша небольшая группа - потенциальные заложники.
- Сколько военнослужащих 2-й роты находилось в этом районе?
- Менее одной роты - 79 человек. Наши люди тогда оказались, что называется, между молотом и наковальней. Дело в том, что на тот момент Жепа была полностью блокирована АРС. Сербы объявили, что все мужчины-мусульмане в возрасте от 17 до 65 лет будут задержаны как военнопленные. Чем это могло закончиться, мы теперь уже знаем по событиям в Сребренице. Там голландскому батальону миротворческих сил численностью 600 военнослужащих, к сожалению, не удалось предотвратить расстрел свыше семи тысяч мусульман. Кроме того, они потеряли 7 своих военнослужащих.
Когда в Жепе узнали о предстоящем пленении мужчин, в городке началась паника. Мусульманское население блокировало нашу базу в Жепе. И вот в этих условиях мне надо было организовать эвакуацию населения и без потерь вывести из анклава личный состав 2-й роты.
- Военнослужащие каких-то других стран, кроме Украины, принимали участие в эвакуации населения Жепы?
- Нет, только украинцы. Правда, решением командующего сектором в Жепу были направлены 8 грузовиков французского контингента, однако сербы заявили, что сами предоставят транспорт для эвакуированных, и грузовики возвратились в Сараево. Ситуацию осложняло еще и то, что в анклаве на тот момент не было представителей международных организаций, в том числе и Красного Креста, которые обычно обеспечивали эвакуацию населения. Зато на территорию базы украинской роты прибыла машина авианаводчиков (с британским экипажем). Это был, образно говоря, «последний довод королей». Если бы я попросил о нанесении воздушного удара по позициям сербов - это было бы сделано. Но для меня такой шаг был исключен - сербы угрожали расстрелять наших миротворцев, если авиация начнет бомбардировку. И мусульмане тоже не скрывали своих намерений и открытым текстом говорили нашим людям: «Если вы нас не защитите - мы вас уничтожим».
- Да, непростая ситуация. И какой Вы нашли выход?
- Выход был один - убедить сербов разрешить эвакуацию всего населения Жепы. На втором нашем чек-пойнте в это время как раз шли переговоры между Младичем и Авдо Палычем. Переговоры, как выяснилось, безрезультатные. Стороны никак не могли достичь договоренности об условиях сдачи оружия мусульманской бригады, которая обороняла город (она насчитывала около 1,5-2 тысяч человек). Да и по другим вопросам было много нестыковок. Обстановка вынудила меня включиться в этот диалог. И Младич, и Авдо Палыч вначале вели себя довольно настырно, каждый из них стал предъявлять мне свои требования, стремясь использовать силы ООН в своих интересах. Пришлось перевести наш разговор в другое русло, изложить им свою позицию. Говорили мы долго. В конце концов мне удалось убедить их прийти к компромиссному решению, и Младич согласился с эвакуацией всех жителей анклава.
Сараево. Босния и Герцоговина. (май 1996 г.)
- Что же именно Вы тогда им сказали?
- Основные моменты разговора запомнились почти дословно: «Это ваша война, и я сейчас не собираюсь делать вас братьями. Вот этот голубой берет обязывает меня оставаться в этой ситуации нейтральным. А вы хотите, чтобы я занял позицию одной из сторон и воевал против сербов или мусульман. Этого не будет! Передо мной поставлена задача эвакуировать население
Жепы, и я эту задачу выполню! Вплоть до того, что если вы не дадите машины, уведу людей из анклава пешком...». А согласно ранее достигнутым договоренностям, именно сербы должны были выделить автотранспорт для эвакуации. Но к тому моменту этот вопрос решен не был.
Говорю им: «Господин Младич! Вы генерал, уважаемый в сербской армии человек. И вы, полковник Авдо Палыч, тоже не менее уважаемый своими солдатами командир (тут я не лукавил - это были действительно авторитетные у своих народов руководители). Все мы трое принадлежим к разным армиям, но мы офицеры и носим погоны. А для профессионального военного позорно стрелять в безоружного человека. Так поступают только подонки!». Ни телекамер, ни диктофонов тогда рядом не было, и я говорил эмоционально, жестко.
- На каком языке шел разговор?
- Как правило, такие официальные переговоры велись на английском. Но в тот раз я говорил на русском. До этого у меня не раз была возможность убедиться, что и Младич, и Авдо Палыч достаточно хорошо его знали.
«Война, - говорю, обращаясь к Младичу, - когда-нибудь закончится. И тогда, попомните мои слова, политики вас сдадут». Так оно впоследствии и оказалось.
И Авдо Палычу у меня было что сказать. «Сейчас, - говорю, - подразделении вашей армии блокировали в Горажде украинскую роту, обстреливают нашу базу. И несмотря на это, я буду эвакуировать жителей Жепы. К тому же мы уже передали им все продукты, которые я привез для 2-й роты. А среди людей, которым оказывает помощь Укрбат, наверняка есть семьи тех солдат, которые сейчас стреляют по украинским миротворцам. С точки зрения здравого смысла это, наверное, неправильно, но такова моя миротворческая логика! Не будь я представителем ООН - мы бы, господин Палыч, говорили совсем по-другому».
Непростой был разговор. Авдо Палыч вел себя довольно эмоционально, постоянно срывался на обвинения ООН в непринятии мер по защите населения Жепы. Младич тоже не упускал возможности отстоять свои интересы. Мне пришлось еще немало их убеждать, в том числе привести и такой весомый аргумент, о котором я и сегодня лучше промолчу. Думаю, что участники переговоров (а кроме Младича и Папыча там присутствовали еще по 2-3 человека с каждой стороны) хорошо запомнили, о чем шла речь. В конечном результате Младич откинулся на спинку стула, внимательно посмотрел на меня и сказал: «Полковник, ты хороший солдат! Не надо горячиться! Думаю, мы найдем правильное решение». Так оно в итоге и получилось.
- Как долго продолжалась эвакуация?
- Около трех суток. Вначале из Жепы вывезли раненых и больных (здесь были задействованы французский и российский санитарные БТРы). Затем - всех остальных. Я настоял на том, чтобы при посадке в машины семьи не разделяли, а отправляли всех членов семьи вместе. Кроме того, в каждой машине находился солдат нашего батальона, который сопровождал мусульман до места назначения, а затем возвращался в Жепу. Честно говоря, я отдал такое распоряжение чисто интуитивно, для большей гарантии безопасности тех, кого мы эвакуировали. А тут еще после убытия первого рейса с ранеными по Жепе поползли слухи, что украинские солдаты вместе с сербами расстреляли всех эвакуированных мусульман. Надо было успокоить людей, и я распорядился возвратить в город нескольких жителей Жепы, которые подтвердили, что наши солдаты доставили людей по назначению.

Мисочи. Босния и Герцоговина. (май 1996 г.)

Только лет десять спустя, когда появилась возможность ознакомиться с материалами Международного Гаагского суда, мне стало понятно, насколько правильно мы тогда действовали. Ведь что получилось у голландцев в Сребренице? Они выбрали классический вариант конвоя: военные ехали впереди и в замыкании колонны, автобусы с беженцами - в середине. А потом
выяснилось, что на маршруте следования, когда колонна растянулась, водители- сербы сворачивали в лес, а там их уже ждали люди с оружием. Так были уничтожены тысячи мужчин-мусульман. В Сребренице их заранее усадили в машины отдельно от остальных жителей анклава.
Я уезжал из Жепы в числе последних, когда из нее вывезли всех жителей. Как только замыкающий колонну автобус с мусульманами пересек мост через реку, в анклав сразу же вошли солдаты Армии Республики Сербской. Спустя какое-то время раздался мощный взрыв - они взорвали мечеть. (Замечу, что о предстоящем взрыве сербы предупредили, но время, правда, не указали). Я в тот момент находился на базе нашей роты, в полуподвале здания метрах в ста от мечети. Сила взрыва была настолько большой (позже выяснилось, что сербы использовали 120 кг тротила), что взрывной волной меня бросило на пол, на несколько секунд я потерял сознание. В горячке тех событий я не придал большого значения произошедшему (руки-ноги на месте - и слава Богу!), а сейчас контузия все чаще дает о себе знать.
- Судя по Вашему рассказу, личный состав 240-го осб достойно выполнил тогда поставленную задачу.
- Да, это был очевидный успех: тысячи людей были спасены и при этом удалось избежать потерь с нашей стороны! Специальный посланник ООН в бывшей Югославии экс-премьер-министр Швеции Карл Бильдт в свое время назвал операцию по эвакуации населения Жепы «важным успехом ООН». По итогам этой операции генерал Гобиллиард написал благодарственное письмо начальнику Генштаба ВС Украины генерал-полковнику Лопате А. В. Копия этого письма подшита в моем личном деле.
Мне, кстати говоря, несколько раз довелось звонить генералу Лопате из Сараево по самым разным проблемным вопросам. К его чести, он был единственным из руководителей высокого ранга, кто не боялся брать на себя ответственность за принятие решений по миротворчеству. Другие же начальники в таких ситуациях, как правило, «отпихивались» стандартной фразой: «Вам на месте виднее - вы и решайте». Это при том, что на решение далеко не всех вопросов я имел соответствующие полномочия.