|
|
|
Спецназ пишет историю |
|
|
| |
 15 августа 1980 г. – особая дата для отряда особого назначения КГБ «Каскад», можно сказать – день рождения.
О ЗАРУБЕЖНОМ ОПЫТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ГОСУДАРСТВА ПО СОЗДАНИЮ СИЛ ДЛЯ СПЕЦИАЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ СООБЩАЕТСЯ В РАБОТЕ АНАЛИТИЧЕСКОГО ЦЕНТРА «МИТК»
Что такое части и подразделения специального назначения? Смысл этого
термина в начале XX века существенно отличался от современного его
понятия. Сто лет назад, как и в нынешние времена, спецвойска решали
специальные задачи, только их содержание существенно отличалось.
|
|
| |
Раньше задачей номер один являлось выполнение полицейских функций.
В наши дни подразделениями специального назначения называют сравнительно небольшие формирования всесторонне подготовленных бойцов, которые должны осуществлять «особые» операции, связанные с повышенным риском, требующие нестандартных решений. К их числу относятся действия в тылу противника, либо там, где нет четкой линии фронта; подавление повстанческих выступлений; нейтрализация террористов; выполнение секретных заданий на чужой территории в мирное время.
В разных странах и в разное время войска специального назначения сталкивались с проблемами одного и того же характера. Среди них главной была и остается проблема непонимания высшим политическим и военным руководством специфики задач и методов действий подобных формирований.
Несмотря на высокие и эффективные результаты, достигнутые в годы второй мировой войны применением войск специального назначения, они рассматривались военно-политическим руководством многих стран лишь как сугубо вспомогательное средство для поддержки действий основных войск. Исследуя опыт применения войск специального назначения, операций проводимых Германией, США, Англией и СССР, следует отметить, что диверсии в тылу противника, осуществляемые специальными подразделениями, были лишь одним из методов достижения определённых политических и военных целей в минувшей войне, причём многие из них заканчивались неудачей.
Агрессивная политика США и других стран НАТО, стремящихся реализовать свои интересы в странах третьего мира, заставляла их искать новые формы и методы борьбы с повстанческими и партизанскими действиями со стороны местного населения этих государств. Результатом этого процесса стали войны на Дальнем Востоке, Индокитае и Юго-Восточной Азии, проводившиеся в форме специальных операций, длившиеся более тридцати лет с различными политическими последствиями.
Продолжавшаяся почти полтора десятилетия война в Индокитае оказала огромное воздействие на теорию и практику применения сил специальных операций, заставив переосмыслить особые методы войны, включавшие диверсионные и психологические аспекты, оценивать их как важную стратегическую деятельность. По словам президента Дж. Кеннеди, сочетание политических мероприятий с военными действиями против партизан получило название противоповстанческих операций.
Несмотря на принятую в этот период США и НАТО стратегию «массированного возмездия», отдававшую приоритет «воздушно-атомной мощи», уроки, полученные в Корее, а в середине 50-х годов последовавшие волнения в ряде стран социалистического лагеря (Венгрия, Польша, ГДР), окончательно убедили военно-политическое руководство США, Великобритании и ряда других стран в необходимости ведения «нетрадиционной войны» – террористических действий, агентурной разведки, шантажа и диверсий, организации повстанческой борьбы и др. Это породило в военно-политических кругах западных стран необходимость совершенствования теории специальных операций, а также создания специальных войсковых формирований, хорошо обученных методам ведения подобных операций. При этом упор делался на такие их черты, как скрытность и анонимность воздействия с опорой на местное население .
Все это позволило группе военных теоретиков во главе с генералом М. Тейлором в дальнейшем перейти к разработке доктрины «специальной войны». Достаточно в качестве аргумента привести тот факт, что если при президенте Д. Эйзенхауэре подразделения специального назначения только осваивали приемы ведения «нетрадиционной войны», то при Дж. Кеннеди и Л. Джонсоне (когда была принята стратегия «гибкого реагирования») они уже активно действовали во Вьетнаме, Лаосе, Камбодже, Гватемале и на Кубе.
Взгляды на предназначение, структуру и тактику действий сил специального назначения получили нормативно-правовое оформление в ряде уставов и наставлений ВС США, которые в определённой степени обобщали имевшийся к тому времени опыт ведения партизанских (контрпартизанских) действий и психологических операций.
Следует также отметить, что по данной проблеме был принят целый ряд военно-стратегических концепций, среди которых концепции «противоповстанческих действий», «дозированного применения силы» и «двух с половиной войн».
В новой военной программе «СТАРС-70», в которой определялись задачи вооруженных сил США на ближайшие десять лет, говорилось не только о развитии сухопутных войск, военно-морских и военно-воздушных сил, но и отдельно о предназначении сил специальных операций.
Для ведения подрывной деятельности в странах социалистического лагеря Европы был разработан план «10-1». В нем в частности ставилась задача налаживания сотрудничества с местными прозападно настроенными силами, помогая устанавливать контроль над политическими и общественными организациями стран социалистического лагеря, проводить подготовку к совершению актов террора и саботажа, анализировать возможности организации мятежа. В одном из приложений плана – «L» («Операции психологической войны») особое внимание уделялось плановому проведению пропаганды и иных действий для оказания влияния на идеологию, чувства, поведение отдельных социальных групп в странах противника .
Теперь специальные операции оценивались военно-политическим руководством уже не как случайная поддержка действий основных войск, а как важные стратегические операции, имеющие решающее значение для достижения политических и военных целей на основных театрах военных действий. А силам, проводившим эти операции, отводились две основные задачи: оставаться боевыми структурами в составе видов ВС и служить скрытым инструментом реализации политики «холодной войны».
Что касается второй задачи, а именно – быть скрытым инструментом реализации определенных политических целей, то диапазон их применения был очень широким. В частности, предусматривалось проведение специальных операций для организации и осуществления подрывной деятельности в государствах социалистического лагеря в качестве «нового оружия против коммунизма»; проведение идеологических операций в социалистически ориентированных государствах; для организации борьбы с национально-освободительным движением в странах Азии, Африки и Латинской Америки.
Рост терроризма, вспышка политических волнений в Центральной Америке и ряде других регионов, ввод ограниченного контингента советских войск в Афганистан, инцидент с заложниками в Иране, а также создание нового элемента в структуре вооруженных сил – сил быстрого развертывания – эти и другие события прямо или косвенно повлияли на эволюцию взглядов на развитие и применение сил специальных операций. Мнения, однако, расходились как в оценке эффективности этих операций, так и в соотношении имиджа сил специальных операций с их реальными возможностями. Все это привело к большим организационно-штатным изменениям структуры спецназа в армиях США, Великобритании и их союзников, снижению их статуса, пересмотру задач и функций.
Президент США Ричард Никсон по этому поводу констатировал, что Соединенные Штаты не могут рассчитывать на способность своих вооруженных сил справиться со всеми угрозами, и, прежде всего, с подрывной деятельностью, с национально-освободительными войнами.
Именно в это время появились новые направления подготовки и применения сил специальных операций, среди которых стала выделяться борьба с внутренним и международным терроризмом, а в военном ведомстве стран НАТО утвердился единый подход к определению специальных операций, который был закреплён в соответствующих нормативных документах Вооружённых Сил.
С приходом к власти в США в 1981 году администрации Р. Рейгана в США была провозглашена стратегия «прямого противоборства» и принята концепция «конфликтов низкой интенсивности», которая определила роль и место сил специальных операций в современных войнах, расширила круг задач, решаемых специальными операциями. Согласно концепции «конфликтов низкой интенсивности», угрозу безопасности США представляло не только глобальное и, в целом, предсказуемое противостояние с СССР, но и рост локально-региональной напряженности. Под «конфликтами низкой интенсивности» понималась политико-военная конфронтация между противоборствующими государствами или группировками, не доходящая до уровня обычной войны, варьирующаяся от подрывной деятельности до применения военной силы и ведущаяся с использованием комбинированных политических, экономических, информационных и военных методов.
Главные принципы подготовки и применения вооруженных сил для достижения поставленных военно-политических целей сводились к тому, что в любом конфликте должны комплексно использоваться политические, экономические, идеологические и военные средства, что требует тесной координации между министерством обороны США, Госдепартаментом, ЦРУ, ЮСИА и некоторыми другими ведомствами. Неотъемлемым элементом действий являлись психологические операции.
Наряду с военно-теоретическими обоснованиями необходимости расширения спектра задач, решаемых применением сил специальных операций и повышения их роли, в США создавалась и нормативно-правовая база. Так, в феврале 1984 года на совместном заседании палат Конгресса США был заслушан доклад министра обороны США К. Уайнбергера. В нем подчеркивалась важность дальнейшего совершенствования сил специальных операций в связи с тем, что они «активно применяются для пресечения попыток дестабилизации обстановки в мире».
После того, как в середине сентября 1986 года конгрессом США был утвержден законопроект о создании Национального агентства специальных операций, закрепив это в 191-м параграфе 8-й главы Свода Законов США, в 1987 году было создано Объединенное командование специальных операций, утверждена должность помощника министра обороны по специальным операциям и конфликтам низкой интенсивности (см. приложение 2). Одновременно с этим стабилизировались взгляды военно-политического руководства США и многих других стран на содержание этих операций.
Конец «холодной войны» не уничтожил корни межгосударственных конфликтов. Геополитические амбиции лидеров многих стран подталкивают их делать ставку на силу, как средство решения международных споров, на решение военным путем многочисленных политических, экономических, идеологических, межконфессиональных, национально-этнических, территориальных и других проблем, насаждение в неугодных странах собственных взглядов на права человека и образ жизни. И важным средством в решении этих задач являются силы специальных операций. О масштабах боевого применения сил специальных операций в современных условиях свидетельствует тот факт, что только в 2002 году они (ССО) применялись в 148 странах мира.
Таким образом, исследование показало, что ведущие западные страны имеют значительные наработки в развитии теории и практики применения сил специальных операций для реализации своих военно-политических целей.
Во-первых, к середине 80-х годов сформировалась и законодательно была закреплена теория специальных операций, а силы для осуществления этих операций в 80-х годах XX века стали называться силами специальных операций (ССО).
Во-вторых, произошел переход принятия военно-политического решения на проведение специальных операций от военного руководства к высшему военно-политическому руководству государства.
В-третьих, определены основные задачи сил специальных операций.
В-четвертых, сегодня силы специальных операций являются одним из важных средств решения военно-политических задач США и стран НАТО.
Республика Армения имеет незначительную историю развития своей государственности, строительства своей военной организации, поэтому находится на начальном пути развития и применения сил специальных операций, в связи с чем, для исследования опыта деятельности военно-политического руководства Республики Армения по созданию, развитию и применению сил специального назначения рассмотрим опыт СССР и Российской Федерации. Но, с другой стороны, эта задача связана с определенными трудностями ввиду особой секретности этого вида деятельности, осуществляемого специальными службами, структурами силовых министерств и ведомств. Документы, архивные материалы, которыми пользовались формирования специального назначения СССР и Российской Федерации, еще долгие годы будут находиться под грифом «особой важности».
Своеобразие военно-политической и оперативной обстановки в мире способствовало созданию подразделений специального назначения. СССР в этом отношении не отставал от Запада. В СССР был сформирован уникальный спецназ, не имеющий аналогов в других странах.
Проведенный анализ литературы показывает, что в 1931 году Советский Союз стал первым государством, создавшим воздушно-десантные войска. Первая парашютная часть была сформирована в Ленинградском военном округе («парашютно-десантный отряд» численностью 480 парашютистов с 18 самолетами), представлявшая собой вполне готовую к бою воинскую часть. В течение следующих 60 лет СССР располагал самыми многочисленными войсками этого типа в мире.
В 1933 году были организованы четыре воздушно-десантные бригады специального назначения, еще через 2 года советские воздушно-десантные войска уже составляли шесть бригад общей численностью 18 тысяч парашютистов.
В 1939–1940 годах воздушно-десантные части участвовали во многих боевых действиях, в сражениях под Халхин-Голом, в боях за освобождение Западной Белоруссии, но перебрасывались наземным путем и применялись как обычная пехота. Первые выброски боевого парашютного десанта проведены в Финляндии только в ноябре 1939 и феврале 1940 года, а также во время освобождения Бессарабии в 1940 году.
Перед началом войны с Германией СССР располагал десятью воздушно-десантными корпусами по три бригады в каждом.
В годы Великой отечественной войны воздушные десанты применялись в ряде операций, но только после провала Днепровской воздушно-десантной операции военное руководство окончательно убедилось, что крупные десанты с воздуха почти не имеют шансов на успех. А воздушно-десантные бригады и корпуса, между тем, создавались именно для массовых высадок в тылу вражеских войск. Суровая действительность войны опрокинула предвоенные расчеты, и поэтому пришлось перейти к десантированию только мелких парашютных групп.
Таким образом, СССР, создав парашютные части раньше всех и в самом большом количестве, добился непропорционально малых успехов в их применении.
Идея создания армейских разведывательно-диверсионных подразделений возникла в СССР в конце 20-х – начале 30-х годов. И уже в тридцатые годы в Генеральном штабе РККА разработали, а затем опробовали в ходе многочисленных военных маневров теорию «глубокого прорыва». Данная концепция предусматривала массированное вторжение в боевые порядки противника колонн бронетанковых и мотомеханизированных войск при непрерывной поддержке авиации и артиллерии, с одновременной высадкой воздушных десантов в стратегически важных районах его обороны. Главным вдохновителем этой теории был маршал Михаил Тухачевский.
В теорию «глубокого прорыва» органично вписывались разведывательно-диверсионные действия в тылу неприятеля.
Поэтому в январе 1934 года начальник Генерального штаба РККА издал директиву, предписывающую создание специальных диверсионных подразделений в Красной Армии. К началу 1935 года они были созданы и развернуты вдоль западной границы СССР, то есть вдоль границы с Эстонией, Латвией, Литвой, Польшей и Румынией.
В целях обеспечения секретности директива предписывала именовать эти подразделения «саперно-маскировочными взводами» и формировать их при саперных батальонах дивизий. В конце 1935 года такие подразделения, численностью по 40 человек каждое, имелись уже во всех без исключения приграничных стрелковых и кавалерийских дивизиях РККА западных военных округов. Предполагалось, что в случае войны такой взвод может действовать как в полном составе, так и мелкими группами, по 5-7 человек.
В том же 1935 году начали действовать специальные курсы для командиров этих взводов, расположенные на одной из учебных баз Главного разведывательного управления РККА в окрестностях Москвы.
Опыт войны в Испании показал высокую эффективность диверсионных подразделений типа «саперно-маскировочный взвод». Десятки взорванных мостов, складов боеприпасов и горючего, более тридцати железнодорожных эшелонов с техникой и снаряжением, несколько аэродромов с десятками самолетов на каждом из них, сотни километров выведенных из строя железных дорог, множество захваченных документов – неполный итог действий «саперов-маскировщиков» на испанской земле. Таким образом, проверка практикой подтвердила необходимость массового развертывания в РККА специальных подразделений для осуществления диверсионно-разведывательных операций в тылу противника.
Однако в 1937–1938 гг. все саперно-маскировочные взводы были расформированы, курсы по подготовке командиров для них закрыты, опорные базы на территории сопредельных государств ликвидированы. Причиной этого недальновидного решения стало то обстоятельство, что в новом руководстве Наркомата обороны возобладала глубоко ошибочная точка зрения на характер действий Красной Армии. Стала популярной идея о том, что она будет вести только наступательные действия, причем на территории противника и в высоком темпе, большими массами танковых и механизированных войск, при непрерывной поддержке авиацией. Следовательно, для активных действий диверсионных групп в тылу врага, а тем более для развертывания там партизанского движения, не будет ни времени, ни условий, ни особой нужды.
Война СССР с Финляндией, продолжавшаяся три с половиной месяца (с 30 ноября 1939 г. до 13 марта 1940 г.), очень быстро показала необходимость заброса в тыл противника армейских разведывательно-диверсионных подразделений. Пришлось вновь создавать их в пожарном порядке и выводить на неприятельскую территорию без соответствующей подготовки и обеспечения. Результаты оказались печальными: ни одна группа, заброшенная в тыл финской армии, свою задачу не выполнила.
К моменту нападения Германии на СССР в Красной Армии по-прежнему отсутствовали формирования, специально предназначенные для проведения диверсий в тылу врага.
Предвоенная пропаганда твердила, что война, если кто-то посмеет напасть на Страну Советов, будет вестись исключительно на вражеской территории путем немедленного контрнаступления, как тогда говорили, «малой кровью, могучим ударом!» Однако на деле огромное государство оказалось не готовым к отпору не только психологически, но и в военном отношении. Ведь к началу войны под ружьем в западной части страны находилось свыше 4-х миллионов человек, РККА имела танков в 3 раза больше, чем противник, и в 2 раза больше самолетов. Практически все образцы советского оружия и военной техники не уступали по своим качествам противнику, а многие существенно его превосходили.
Тем не менее, всего за 3 первых недели боевых действий германские и союзные им войска продвинулись на глубину до 500 км и дальше. Из находившихся в западной части страны 170 советских дивизий 28 оказались полностью уничтоженными, а еще 70 потеряли убитыми и ранеными половину своего личного состава. Немцам удалось уничтожить на аэродромах три с половиной тысячи самолетов и обеспечить, благодаря этому, полное господство в воздухе. Они также вывели из строя либо захватили около 6 тысяч советских танков. В плен за месяц попало не менее одного миллиона бойцов РККА.
В ходе было установлено, что в отличие от германской армии, разведывательно-диверсионная деятельность РККА в начальный период войны оказалась почти полностью парализованной. Во-первых, штатных разведывательно-диверсионных формирований к июню 1941 года в РККА просто не было. Согласно планам высшего военного руководства, к их созданию следовало приступить после начала так называемого «угрожающего периода». Однако, в действительности, подобный период объявлен не был, и война для подавляющего большинства частей и командиров началась внезапно. Во-вторых, важнейшие мероприятия подготовительной работы накануне войны выполнены не были. Речь идет о подборе и обучении кадров, о разработке планов специальных операций в районах, прилегающих к советско-германской границе, о создании материально-технических запасов для оснащения разведывательно-диверсионных формирований - автоматического оружия, боеприпасов, минно-взрывных средств, радиостанций.
В первые месяцы войны были также допущены ошибки организационного характера. Они заключались в том, что наряду с небольшими группами, армейские разведотделы создавали и крупные, численностью до тысячи человек и более, построенные по типу воинских частей. Столь громоздкие подразделения трудно было перебрасывать в тыл противника, они неизбежно несли значительные потери и часто уничтожались врагом, даже не достигнув района своего оперативного предназначения.
Поэтому, диверсионная деятельность в тылу противника в течение первого года войны все больше и больше приобретала характер партизанского движения. Забрасываемые разведывательными управлениями разведывательно-диверсионные группы становились партизанскими отрядами вынужденно. Создаваемые патриотами отряды сопротивления превращались в разведывательно-диверсионные формирования стихийно.
По самым скромным подсчетам, в конце 1941 года Германия и ее союзники вынуждены были отвлечь на антипартизанскую борьбу 56 регулярных дивизий плюс 1,2 млн. человек в полицейских формированиях. К концу 1942 года против разведывательно-диверсионных формирований и партизан в немецком тылу действовали уже 140 специально выделенных армейских батальонов, что равнозначно примерно 10 дивизиям полного состава. К середине 1943 года протяженность границ полностью освобожденных партизанами территорий в Греции, Югославии, Албании, Франции, Норвегии и СССР примерно в 100 раз превышала длину Восточного фронта. При этом более 75 процентов потерь от партизан оккупационные силы и их союзники понесли от диверсионных приемов и средств.
Для руководства партизанскими формированиями, усиления их кадрами специалистов, организации материально-технического снабжения постановлением Государственного комитета обороны от 30 мая 1942 года был создан Центральный штаб партизанского движения, а также республиканские и областные штабы, а при фронтах и армиях – оперативные группы центрального штаба.
Несмотря на совершенно неправильное использование партизанских отрядов в войне (основная ставка была сделана на так называемую «рельсовую войну» вместо разрушения мостов и крушения поездов), они нанесли существенный ущерб немцам в живой силе и отвлекли на себя значительную часть их армейских соединений - около 1 миллиона человек.
Существенно улучшилась подготовка квалифицированных кадров разведчиков-диверсантов.
Во-первых, на базе Высшей школы генерального штаба РККА в 1943 году открылись Центральные курсы, ежемесячно выпускавшие по 500 человек, прошедших интенсивную подготовку в области разведывательно-диверсионной деятельности.
Во-вторых, разведывательное управление создало специальную группу для подготовки командного звена разведывательно-диверсионных органов. Выпускники этой спецгруппы направлялись в разведотделы штабов фронтов с целью квалифицированного руководства диверсионной работой на уровне фронта-армии.
В-третьих, приказом наркомата обороны были учреждены школы по подготовке разведчиков-диверсантов в составе каждого из фронтов.
Все перечисленные (и некоторые другие) меры способствовали дальнейшему повышению эффективности разведывательно-диверсионной работы, снижению потерь личного состава разведывательно-диверсионных формирований.
Учитывая то, что с началом военных действий немцы предпринимали попытки забрасывать непосредственно в прифронтовую полосу парашютные десанты и разведывательно-диверсионные группы, политическое руководство Советского Союза выработало практические меры по борьбе с ними. 24 июня 1941 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило проект Постановления Совнаркома Союза ССР «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе». Через два дня, 26 июня, нарком внутренних дел СССР подписал приказ № 00804, в соответствии с которым в составе НКВД СССР был организован Штаб по организации истребительных батальонов для борьбы с немецкими диверсантами и десантами, а в наркоматах внутренних дел Украинской, Белорусской, Латвийской, Литовской, Эстонской, Молдавской, Карело-Финской, Грузинской ССР, Крымской АССР, а также в управлениях НКВД по Ленинградской, Мурманской, Калининской, Ростовской областям и по Краснодарскому краю – оперативные группы, которые 26 августа 1941 года были преобразованы в 4-е отделы НКВД/УНКВД прифронтовых республик, краев и областей. А 5 июля 1941 года после принятия директивы ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 29 июня 1941 года об организации борьбы в тылу немецко-фашистских захватчиков, приказом НКВД СССР № 00882 формируется Особая группа при наркоме внутренних дел СССР, которой оперативно подчинялись эти отделы. Перед отделами ставились задачи по организации и проведению подрывной деятельности во вражеском тылу.
3 сентября 1941 года в связи с расширением объема работ Особая группа была реорганизована в самостоятельный 2-й Отдел НКВД СССР. А уже 18 января 1942 года в связи с расширением размаха и увеличением объема задач осуществления широкомасштабной разведывательно-диверсионной зафронтовой работы против фашистской Германии и ее союзников как на советской территории, так и в оккупированных странах Европы, на Дальнем и Ближнем Востоке, а также для оказания содействия советским и партийным органам в организации боевой деятельности партизанских отрядов и диверсионных групп в тылу врага 2-й Отдел НКВД СССР был развернут в 4-е Управление НКВД СССР, в оперативном подчинении которого состояла Отдельная мотострелковая бригада особого назначения – ОМСБОН. Всего за годы войны на базе ОМСБОН было подготовлено 212 спецотрядов и групп, общей численностью 7316 человек.
В составе наркоматов внутренних дел Украины и Белоруссии создавались собственные: 4-е управления.
Перед 4-м Управлением НКВД СССР были поставлены задачи в области разведывательной, диверсионной, контрразведывательной деятельности. Добытая органами 4-го Управления, подчиненными ему разведывательно-диверсионными группами и специальными отрядами агентурная информация стратегического характера направлялась через НКВД СССР военно-политическому руководству страны.
В апреле 1943 года в ходе реорганизации НКВД 4-е Управление перешло в состав вновь созданного Наркомата государственной безопасности СССР, которое к концу 1945 года, исчерпав свои функции, фактически свернуло свою деятельность, однако приказ о его расформировании последовал лишь 9 октября 1946 года.
Возникшее в послевоенные годы националистическое повстанчество Прибалтики, Западной Белоруссии и Западной Украины на обширном пространстве вдоль западных границ СССР, при прямой или косвенной иностранной помощи (экономической и непосредственно военной – в виде вооружения и снабжения боевиков, их подготовки), политической и идеологической поддержки, представляло собой мощный фактор военно-политической дестабилизации в стране. В соответствии с этим строилась государственная политика на протяжении длительного, более чем 30-летнего, периода. Для борьбы с бандитизмом государственными органами была предпринята комплексная система мер политического, социально-экономического и военно-силового характера, которые осуществлялись в форме специальных действий.
В мае 1946 года в связи с обострением вооруженного противостояния с бандформированиями в Западной Украине и Прибалтике, а также для проведения разведывательно-диверсионных операций за рубежом было объявлено об образовании в системе МГБ самостоятельного отдела «ДР» (разведка и диверсия) на базе ликвидируемого 4-го Управления. Организационное формирование этого подразделения было завершено в начале 1947 года и на случай начала военных действий рассматривалось как разведывательно-диверсионный центр. Его задачей было нанесение ударов по военным базам и стратегическим объектам вероятного противника. В поле зрения МГБ СССР были стратегические объекты и коммуникации в Западной Европе, Турции, Иране и на Дальнем Востоке.
Кадры Отдела подбирались из сотрудников внешней разведки и бывшего 4-го Управления НКГБ. Для подготовки диверсий в аппарат Отдела «ДР», наряду с разведчиками, вошли специалисты по топливно-энергетической отрасли и вооружениям, часть которых была откомандирована из соответствующих структур Совмина СССР.
Для Советского Союза и его стратегических партнеров в годы «холодной войны» решающим фактором, определившим весь ход развития и применения сил специального назначения, стало появление в армиях США, ФРГ, Великобритании, Франции тактических и оперативно-тактических ракетных комплексов с ядерными и химическими боеголовками, самолетов-носителей ядерного оружия, атомной артиллерии, системы снабжения ядерными боеприпасами. Объекты оружия массового поражения и носители этого оружия вышли на первое место по важности при оценке боевого состава и группировок войск и сил противника. Своевременное обнаружение и уничтожение (вывод из строя) таких объектов стали одной из главных задач боевых действий всех войск и сил.
9 сентября 1950 года для выполнения особых задач в стране и за рубежом решением Политбюро ЦК ВКП(б) на базе упраздненного Отдела «ДР» были образованы два новых структурных подразделения МГБ СССР, подчиненных непосредственно министру и получившие права самостоятельных управлений, – Бюро № 1 по диверсионной работе за границей и Бюро № 2 по выполнению специальных заданий внутри Советского Союза.
Бюро № 1 фактически сохранило прежние функции Отдела «ДР»: в случае начала боевых действий или превентивно, если опасность нападения агрессоров становилась реальной, нелегалов-боевиков должно было нанести неожиданные и эффективные удары по стратегическим объектам врага. В их задачи входили: проведение диверсий на важных военно-стратегических объектах и коммуникациях главных агрессивных государств; осуществление актов террора в отношении наиболее активных и непримиримых врагов Советского Союза из числа деятелей капиталистических государств, особо опасных иностранных разведчиков, главарей антисоветских эмигрантских организаций и изменников Родины; секретное изъятие и доставка на территорию СССР лиц, вывоз которых вызывался особой необходимостью; организация изъятий и доставки в СССР новейших образцов вооружений и военной техники капиталистических государств с применением в необходимых случаях подкупа и других средств.
Для реализации данного решения, на основании директивы Военного министра № ОРГ /2/395/832 от 24 октября 1950, при общевойсковых и механизированных армиях, а также в военных округах, не имеющих армейских объединений, началось формирование рот специального назначения.
С целью увеличения боевых возможностей оперативно-стратегических и оперативных объединений по обнаружению и последующему уничтожению (выводу из строя) средств ядерного нападения, других важных объектов противника в 1957 году были созданы отдельные отряды, а в 1962 году – отдельные бригады специального назначения. К 1968 году в ВС СССР было сформировано 12 отдельных бригад СпН и 4 отдельные части СпН ВМФ.
В 1970 году Главное разведывательное управление Генштаба (ГРУ) создало разведывательно-диверсионное формирование «Дельфин», предназначенное для тайных операций против военно-морских баз иностранных государств.
Они должны были в случае начала войны (или в период, непосредственно предшествующий ей) наносить удары по вражеским объектам стратегического значения, и в первую очередь - по носителям ядерного оружия; по местам его складирования; по центрам управления стратегическими силами противника. Во вторую очередь их целями могли быть другие важные объекты: крупные мосты, тоннели, склады боеприпасов и горючего, штабы, узлы связи и т.д., расположенные в глубоком тылу противника.
В мирное время Бюро № 1 должно было оказывать всестороннее оперативное содействие органам контрразведки при возникновении очагов напряженности внутри Советского Союза, которые могли перерасти в вооруженные конфликты, как это имело место в Прибалтике и Западной Украине в 1945-1953 годы.
Бюро № 2 выполняло специальные задания внутри Советского Союза по пресечению особыми способами вражеской деятельности, проводимой отдельными лицами. Его функции были исключительно широки: это наблюдение и внедрение агентуры к отдельным лицам, а также пресечение преступной деятельности путем компрометации, секретного изъятия, физического воздействия и устранения.
Опыт диверсионно-разведывательной и партизанской борьбы ОМСБОН и 4-го Управления не был забыт. Уже в 1954 году создается 13-й Отдел при Первом Главном управлении КГБ – преемник 4-го Управления НКВД. При этом Отделе воссоздается ОБОН – Отдельная бригада особого назначения, правопреемница ОМСБОН, которую в 1966 году наследует Отдел «В» при ПГУ, а затем, в 1976 году, – 8-й Отдел Управления «С» ПГУ.
13-й отдел действовал весьма активно. Так, уже в апреле 1954 г. его сотрудниками был похищен из Западного Берлина один из лидеров НТС А. Трушнович, в октябре 1957 г. ликвидирован идеолог организации украинских националистов Лев Ребет, а в октябре 1959 г. убит глава этой организации Степан Бандера.
В последующем, из-за некоторых провалов в работе этого отдела соответствующим решением Президиума ЦК КПСС было прекращено проведение специальных акций за границей как средства реализации вопросов международной политики.
Но, начиная с середины 60-х годов, советские спецназовцы (армии, флота, КГБ и внешней разведки) в обстановке строжайшей секретности действовали во многих странах Африки, Азии и Латинской Америки, так как во второй половине XX века эти регионы были ареной ожесточенного противостояния двух сверхдержав – СССР и США.
В 1966 году в связи с возникшей необходимостью иметь подготовленный резерв оперативного состава КГБ для выполнения специальных задач за рубежом в особый период при первом факультете Высшей Краснознаменной школы (ВКШ) КГБ СССР были созданы Курсы усовершенствования офицерского состава (КУОС), которые курировала внешнеполитическая разведка.
В 1966 году на основе 13-го отдела был сформирован отдел «В» ПГУ КГБ, который в отличие от него (13-го отдела) имел более широкую организацию, а также курировал Курсы усовершенствования офицерского состава (КУОС), действовавшие с 1969 года.
В мирное время Отдел готовил условия (в том числе и агентурно-оперативные позиции) для действия развертывающегося на его базе с наступлением военного периода Управления диверсионной разведки («ДР»), которому оперативно подчинялись ОБОН, а впоследствии – Курсы усовершенствования офицерского состава (КУОС) и Группа специального назначения «Вымпел». Эти подразделения предназначались, прежде всего, для осуществления в особый период разведывательно-диверсионных и иных специальных операций в глубоком тылу противника с привлечением к этому разведчиков-нелегалов и спецагентов.
В обязанности 8-го Отдела Управления «С» входило руководство отдельной бригадой особого назначения (ОБОН), выделенной в самостоятельную войсковую часть и носившей кадрированный характер. Численность бригады составляла около 4500 человек (специальный резерв внешней разведки).
Основная задача ОБОН определялась конкретно: подготовка и проведение в особый период, а при необходимости и в мирное время активных разведывательных и диверсионных операций против объектов главного противника с целью дезорганизации работы его тыла и нанесения противнику морально-политического и военно-экономического ущерба.
Как показали исследования, период становления КУОС (1966–1969 годы), проведенные тренировки и учения, полученные практические уроки боевых групп в Чехословакии, а также действия войсковых спецподразделений зарубежных стран вскрыли ряд недостатков при подготовке оперативного резерва КГБ СССР.
С 1968 года за рубежом и в России ведется отсчет такого явления, как международный терроризм.
Спешно стали создаваться силы специальных операций, способные оказать противодействие террористам. Таким образом, 1968 год определил приоритетную роль контртеррористического фактора в деятельности спецназа.
В июле 1974 г. было создано антитеррористическое подразделение «А» 7-го управления КГБ СССР, более известное как группа «Альфа». Инициатором создания группы был начальник 7-го управления КГБ СССР генерал-лейтенант А.Д. Бесчастнов, поддержанный Ю.В. Андроповым. Группа вступала в действие только по личному указанию председателя КГБ. До 1985 года сверхсекретное подразделение «Альфа» находилось в личном подчинении генерального секретаря и руководства КГБ. Целевое назначение группы «А» – борьба с терроризмом и другими «экстремистскими» действиями, которые связаны с захватом заложников, транспортных средств, государственных объектов на территории СССР и за рубежом.
Более чем за 30 лет своего существования «Альфа» участвовала не в одном десятке специальных операций. В 80-е – 90-е годы «альфовцы» «специализировались» на операциях по освобождению заложников (Сарапул – декабрь 1981 г.; Тбилиси – ноябрь 1983 г.; Уфа – сентябрь 1986 г.; наиболее известная операция в аэропорту Минвод – декабрь 1988 г.; Буденновск – июнь 1995 г.). Приходилось сотрудникам группы делать и «грязную работу» по вине политического руководства страны (Вильнюс, январь 1991 г.; Белый дом в Москве в августе 1991 г. и октябре 1993 г.).
Афганистан оказался одной из тех стран, где в конце прошлого столетия силам специального назначения пришлось участвовать в решении ответственных задач, поставленных руководством Советского Союза и подтвердил правильность выбранной стратегии и тактики развития и подготовки сил специального назначения СССР.
В Афганистане по линии КГБ СССР было создано представительство. Однако, для работы в сложных условиях ему необходимо было иметь небольшое боеспособное подразделение. Требовались зрелые, грамотные, хорошо подготовленные профессионалы, способные не только решать чисто боевые задачи, но и при необходимости осуществлять специальные операции, вести разведывательную и контрразведывательную работу.
Тогда по оперативным данным было выявлено, что президент Афганистана X. Амин вел двойную игру. Так, совместно с США разрабатывался план высадки крупного военного десанта с использованием аэропорта г. Кандагара. Согласно этому плану предусматривалось разместить воинские подразделения в Центральной и, в основном, в восточных провинциях. Также имелись достоверные данные о согласии Амина разрешить размещение в приграничных с СССР провинциях Афганистана американских средств технической разведки. Немалую заинтересованность США проявляли и к найденному под Кандагаром урану, к месторождению которого они планировали провести железную дорогу.
Все это создавало серьезную угрозу военной безопасности Советского Союза.
С геополитической точки зрения СССР, граничащей с Афганистаном, очень важно было иметь здесь дружественное лояльное правительство, которое не позволило бы включить соседнее нам государство в «сферу влияния» одной из стран НАТО. А такая угроза становилась все реальней. Эти обоснованные опасения вынудили советское руководство принять решение – устранить режим Амина.
Для этого был сформирован в начале лета 1979 года отряд специального назначения (ОСН) «Зенит» из числа действующих оперативных сотрудников различных подразделений КГБ СССР, проходящих специальную подготовку на Курсах усовершенствования офицерского состава (КУОС). Основными задачами отряда на этот момент были: организация охраны и обороны посольства; охрана руководства; разведка, изучение маршрутов; советническая работа в городе Кабуле; советническая работа в провинциях; участие в подготовке кадров афганской контрразведки.
На основании успешной подготовительной работы 27 декабря 1979 года силами специального назначения была успешно проведена операция по ликвидации Х. Амина и установлению власти Б. Камраля. Помимо дворца Тадж-Бек в столице Афганистана наметили 8 основных объектов, которые предстояло захватить в день «X»: здание Генерального штаба, управления Царандоя (МВД) и КАМ (Службы безопасности), телеграф, почту, телерадиоцентр, тюрьму Пули-Чархи, Центральный узел связи («Колодец»).
К лету 1980 года, стало очевидным, что в условиях слабости нового режима нормализация обстановки в Афганистане, раздираемом межэтническими и межрелигиозными противоречиями при поддержке извне, будет носить затяжной характер.
Генерал-полковник Б.В. Громов в своей книге «Ограниченный контингент» пишет, что в 1979 году при вводе войск в Афганистан в 40-й армии была только одна отдельная рота спецназа (ГРУ), а в 1985 году в ее составе имелись уже две бригады специального назначения с четырьмя отдельными батальонами в каждой. А к концу войны – 12 батальонов, объединенных в 6 бригад.
Созданный на основе постановления ЦК КПСС и Совета Министров за № 615-200 СССР от 18 июля 1980 г., спецназ Первого главного управления КГБ СССР действовал в Афганистане в составе отряда особого назначения КГБ «Каскад», которому предписывалось передислоцироваться из Центра подготовки в Балашихе и начать свою деятельность в Афганистане к 15 августа 1980 года.
22 июля 1980 года председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов подписал приказ № 00100, оформляющий в едином документе все вопросы, связанные с деятельностью отряда «Каскад» в Афганистане.
В самом управлении «С» (нелегальная разведка) Первого главного управления (ПГУ) КГБ СССР решением высшего политического руководства – Политбюро ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 19 августа 1981 года была создана группа специального назначения «Вымпел», для которой практически не было неразрешимых задач. Ядро группы составили «каскадеры» и «зенитовцы». Группа структурно входила в 8-й отдел управления «С», подчинялась начальнику управления.
Основное назначение «Вымпела» в 1981–91 гг., по взглядам военно-политического руководства, – проведение разведывательно-диверсионных и иных специальных операций за пределами Советского Союза, взаимодействие с нелегальной агентурой, диверсии в случае войны против СССР на стратегически важных объектах (АЭС, ГЭС, химических и нефтеперегонных предприятиях, ЛЭП, железнодорожных узлах, мостах, центрах связи), защита советских учреждений за рубежом, борьба с террористическими и повстанческими организациями на контролируемой ими территории, захват самолетов и кораблей, освобождение объектов повышенной опасности от террористов в дружественных странах и др.
Боевую практику спецназовцы из «Вымпела» проходили в диверсионных подразделениях Кубы, Никарагуа, Вьетнама, в Анголе, Мозамбике и др., действовали под видом военных советников.
В целом война в Афганистане (1979-1989 гг.), в дальнейшем события в Азербайджане, Таджикистане, Северной Осетии и Чеченской Республике лишний раз показали военно-политическому руководству СССР высокую эффективность применения частей специального назначения при проведении контрпартизанских и антитеррористических операций.
С поражением Советского Союза в «холодной войне» изменился внешнеполитический курс и взгляды на вопросы обеспечения военной безопасности Российской Федерации. Некоторые управления министерств и ведомств, занимающихся вопросами специальных методов борьбы, подразделения и части специального назначения были сокращены и упразднены, а документы о деятельности формирований специального назначения были рассекречены и преданы огласке, что в последующем также сыграло серьезную негативную роль.
Эти результаты недооценки военно-политическим руководством Российской Федерации роли и значения сил специального назначения для решения задач обеспечения военной безопасности государства не заставили себя долго ждать. Особенно отчетливо они проявились во время ведения боевых действий в Чечне (1994-96 гг.), где вместо использования для борьбы с оппозицией сил специального назначения ставка была сделана, казалось бы, на более быстрое решение проблемы силовым путем и ввод на территорию Чечни группировки войск. Это еще раз подтверждает особо важную роль понимания высшим политическим руководством страны возрастающего значения сил специальных операций, необходимость постоянного внимания к их развитию и совершенствованию политически-правового механизма их применения.
До начала ввода войск не были проведены мероприятия и акции, входящие в компетенцию специальных служб: не осуществлен захват баз боевиков; захват линий связи, ключевых позиций, штабов, центров управления, узлов жизнеобеспечения, не проведена операция по ликвидации снайперов, не были выявлены места расположения вооружений, военной техники и боевиков, огневых точек, артиллерийских батарей, что позволило бы авиации с управляемыми и корректируемыми бомбами и ракетами действительно нанести точечные «хирургические удары». И, наконец, не была проведена операция по пленению или нейтрализации неугодного руководства и полевых командиров незаконных вооруженных формирований. В итоге, вместо того, чтобы нанести удар по бандитам и лишить их поддержки, Россия получила обратный результат и понесла большие потери. Хотя термин «специальная операция» был тогда употреблен в официальном документе – в Директиве Генерального штаба ВС РФ от 9 декабря 1994 года в связи с вводом федеральных войск для «наведения конституционного порядка» на территории Чеченской республики.
Таким образом, горький опыт чеченских событий, а также изменения военно-политического положения Российской Федерации и содержания военных угроз, заставили военно-политическое руководство пересмотреть взгляды на применение Вооруженных сил при разрешении внутренних вооруженных конфликтов, на роль и место сил специального назначения в обеспечении военной безопасности государства.
Анализ современной мировой практики военного строительства в иностранных армиях говорит о явной тенденции к приоритетному развитию сил специальных операций.
Несомненно, коренным вопросом военной науки является, прежде всего, характер будущих войн. Причина этому одна – только на основе глубокого осмысления и анализа всех тенденций развития военного искусства, правильной оценки облика вооруженной борьбы будущего можно научно обоснованно определить, какие оборонные задачи стоят перед нашим государством и какие для решения этих задач нужны Вооруженные Силы? Как они должны применяться, чтобы получить наибольшую эффективность? Какие формы и способы применения Вооруженных Сил наиболее целесообразны в современных условиях? Только такая последовательность решения вопросов является единственно правильной, в противном случае все наши теории и концепции реформирования Вооруженных Сил, их строительства и развития будут неустойчивы, подобно перевернутой пирамиде, которую пытаются поставить на острие вершины.
АЛЕКСАНДР АБРАМЯН
Доктор политических наук
|
|
|
|
|
|
