С генерал-майором Жареновым я познакомился более двадцати семи лет назад при довольно памятных обстоятельствах: праздновали 20-летие учебного воздушно-десантного соединения, первым командиром которого он был. Повстречались и не разошлись, как обычно бывает с малознакомыми людьми, а просидели до третьих петухов. Мне, молодому лейтенанту, хотелось узнать как можно больше о боевой биографии Николая Гавриловича. Тем более что жизнь его не была усыпана розами, а судьба изобиловала шипами и крутыми поворотами.
Жаренов - ровесник Великого Октября. Из поколения тех, на ком оставила свой отпечаток Гражданская война. Свирепствовавшие в Сибири колчаковцы, захватив деревеньку, загнали в холодный амбар членов комитета бедноты. Впихнули туда и мать с двухлетним Колей на руках. Без сопротивления не обошлось. Пытаясь отнять у женщины малыша, каратели вывихнули ему левую руку в плечевом суставе. Вокруг мела пурга и завывал ветер. Пронизывал тело мороз. Без хлеба и воды двое суток просидели люди взаперти, пока их не освободили красноармейцы.
Вторая отметина - нелегкое детство в годы послевоенной разрухи. Единственное богатство овдовевшей матери - зингеровская швейная машинка стучала днем и ночью. Она-то и кормила семью. Мама поставила двоих сыновей на ноги и, хоть сама была неграмотной, воспитала у них жажду к знаниям. В неполные семь лет Николай вслед за братом переступил порог сельской школы.
Когда дети подросли и окрепли, семья переехала на родину мамы, где, как говорят, и стены помогают. Здесь пятнадцатилетний Николай встал у токарного станка, определившись в конструкторское бюро известного создателя стрелкового оружия Василия Алексеевича Дегтярева. Именно по его совету парень поступил в Рязанскую пехотную школу имени К. Е. Ворошилова.
Учеба, служба, нравственная и физическая закалка. Летом - марш-броски, зимой - лыжные кроссы. Преодолевали пятикилометровые участки "заражения" в противогазе. И после всего этого - на огневой рубеж выполнять упражнения стрельб. Николай был отменным стрелком. Не раз успешно участвовал в соревнованиях Московского военного округа: пройдя на лыжах с полной выкладкой 50 километров, метко поражал мишени.
Окончив училище, двадцатилетний Жаренов прибыл на Дальний Восток. Бои у озера Хасан, участником которых ему довелось быть, заставили командование внести существенные коррективы в боевую подготовку войск. Ощутил это на себе и Николай Гаврилович. Однажды его вызвал начальник штаба дивизии майор Мокин:
- Принято решение в каждой роте подготовить по четыре снайпера. Для этого в дивизии будут проведены специальные сборы. Начальником сборов назначаетесь вы.
Через четыре месяца, в сентябре 1939 года, состоялся первый выпуск. Экзамены принимала авторитетная комиссия из штаба корпуса. 80 процентов подопечных Жаренова удостоились нагрудных знаков "Снайпер РККА", остальные получили знаки "Отличный стрелок".
Таким было командирское становление Николая Гавриловича.
21 сентября 1941 года начальник штаба батальона старший лейтенант Жаренов принял первый бой с гитлеровцами. Он находился в голове колонны передового отряда полка. Рота, действовавшая в головной походной заставе, завязала бой. Услышав стрельбу, начштаба во весь опор помчался к населенному пункту Теневичи, чтобы оценить обстановку, организовать управление боем. Время не ждало. Конь вынес его на опушку леса в тот момент, когда с чердака крайнего дома ударил пулемет. Лошадь взвилась на дыбы, от неожиданности Жаренов упал на землю, скатился в кювет.
Фашисты приспособили под огневые точки чердаки домов, высокие сооружения. Чуть выглянешь - смерть неминуема. Поблизости оказался политрук роты Петр Лазарев. Только он поднялся, чтобы сделать перебежку, как тут же упал, сраженный снайперской пулей. Жаренов подполз к нему - хотел оказать первую помощь, но Лазарев был мертв.
Ждать, пока артдивизион займет огневые позиции и откроет стрельбу, было некогда. Сгущались сумерки. Жаренов приказал командиру пулеметной роты старшему лейтенанту Мусабирову выдвинуть на высотку четыре станковых пулемета и подавить выявленные огневые точки, поддержать атаку. Батальон овладел Теневичами, обеспечил дальнейшее выполнение задачи полка.
В этом первом бою батальон понес немалые потери. Начальник штаба сделал для себя вывод: для победы одной храбрости мало, необходимо умение воевать.
И все-таки своим боевым крещением Жаренов считал бои под Ленинградом, южнее Лодейного Поля. В то время он уже командовал батальоном. Ночью предстояло выйти в тыл противнику. Обнаружив передвижение батальона, фашисты открыли сильный артиллерийский огонь. Рядом с Николаем Гавриловичем разорвался тяжелый снаряд. Его засыпало землей, только сапоги торчали из-под нее. Находившиеся рядом бойцы откопали комбата, поставили на ноги, а он падает. Будто железными тисками сдавило горло - слова не может вымолвить. А руководить боем надо. Распоряжения пришлось писать на бумаге.
А под утро начался новый артиллерийский налет. Жаренов что есть мочи крикнул:   "Ложись!" - и ушам своим не поверил: слышит свой голос! С тех пор уверовал в истинность пословицы о том, что клин клином вышибают. Снаряд оглушил, снаряд и вернул дар речи. Однако потом еще долго заикался, когда нервничал.
Сибиряки и дальневосточники, в том числе и 31-я Пермская Краснознаменная дивизия, в составе которой воевал Жаренов, вписали яркую страницу в оборону Ленинграда, стойко защищая каждую пядь родной земли.
В октябре 1941 года Николая Гавриловича приняли кандидатом в члены ВКП(б), тогда же назначили начальником штаба полка. Воскрешая в памяти те дни, Николай Гаврилович рассказывал:
- Как мы не храбрились, но отсутствие боевого опыта давало о себе знать. Подтверждение тому - неутешительные результаты разведки. Я убедился, что разведчиком может быть далеко не каждый: надо отбирать самых наблюдательных, инициативных, сильных и телом и духом, мастерски владеющих оружием...
Пополнив разведку именно такими бойцами-добровольцами, начальник штаба лично занялся их подготовкой. Учил действовать сообразно сложившейся обстановке, тренировал в скрытом и бесшумном передвижении, преодолении проходов в минных полях и проволочных  заграждениях, в отработке взаимодействия группы захвата с группой прикрытия.
В снежную пургу, в ночь уходили разведчики Жаренова: на одном участке отвлекли внимание противника активными действиями, на другом, тщательно изученном, взяли двух "языков" - молчаливого солдата и словоохотливого офицера, которые дали исчерпывающую информацию. За организацию этой дерзкой и успешной операции он был удостоен боевой награды.
После ранения, подлечившись в армейском полевом госпитале, майор Жаренов был назначен начальником штаба 3-й бригады морской пехоты Краснознаменного Балтийского флота.
На многих должностях служил фронтовик и в послевоенные годы. После окончания Военной академии имени М. В. Фрунзе почти двадцать лет отдал службе в Воздушно-десантных войсках. Возглавлял оперативный отдел дивизии, был начальником учебного отдела и заместителем начальника Рязанского высшего воздушно-десантного командного дважды Краснознаменного училища имени Ленинского комсомола, созданного на базе Рязанской пехотной школы, которую он окончил в далекие 30-е годы.
Полковнику Жаренову шел в то время 32-й год, но он уже был воин, тертый сопками Дальнего Востока, командир с трехлетней фронтовой закалкой, окрепшей на службе в Воздушно-десантных войсках. Все это позволяло Николаю Гавриловичу умело сочетать организацию службы с учетом опыта Великой Отечественной войны на научной основе современных взглядов на формы и методы обучения и воспитания войск. Многие офицеры, окончившие училище, благодарны Николаю Гавриловичу за науку, отзываются о нем как о человеке большого сердца, принципиальном, чутком, корректном.
Во многих письмах, адресованных ветерану, я читал слова признательности. "А помните, как напоминали курсантам известную армейскую заповедь: "Не знаешь - научим, не хочешь - заставим!", говорили им, передавая свой бесценный опыт: "Каждый человек учится сам, но при большей или меньшей помощи других".
Заметный след оставил Жаренов и в душах воспитанников  Уссурийского суворовского училища, которым он командовал на завершающем этапе своей службы.
Выйдя в отставку, Николай Гаврилович остался в душе воином. Вел активную работу по героико-патриотическому воспитанию молодежи, пропагандировал боевые традиции Вооруженных Сил СССР, участвовал в создании музеев, комнат боевой славы. И хоть был на заслуженном отдыхе, тянуло его на аэродром - к воинам в голубых беретах.
К сожалению, знал я Жаренова недолго. Вскоре из своего первого гарнизона улетел в Афганистан,  там был тяжело ранен. Написал об этом Николаю Гавриловичу и незамедлительно получил ответ: "Где же тебя так угораздило?.." Не раз думал: "Вот заеду в Житомир, встретимся и поговорим". Тем более, что Николай Гаврилович неоднократно приглашал в гости. И такая возможность представилась: после окончания Военно-политической академии я приступил к выполнению обязанностей начальника отдела окружной газеты ПрикВО и запланировал командировку в дальний гарнизон.
Я приехал, разыскал квартиру ветерана. Но долгожданная встреча не состоялась... В рядах участников Великой Отечественной на одного человека стало меньше. И какого человека!